Огромный меч Гиллеама был в его могучем кулаке и сверкал в тусклом воздухе кельи Танкреда. Его лицо не было веселым. Да, он смеялся, но только губы весело морщились. Глаза же крестоносца выглядели так же, как и у Танкреда, а на самодовольном и упрямом лице лежала тень, ужасная тень.
— Танкред! — взревел Гиллеам голосом, который должен был бы разбудить всех спящих в замке. — Танкред, настал час твоей смерти!
Он тяжело ступил вперед — вся комната содрогнулась от этой нечеловеческой поступи — и занес огромный меч над головой мага.
Каким-то дальним уголком разума Бойс внезапно и с абсолютной уверенностью понял, что это не настоящий Гиллеам. Вражда между ними была кровной, связь походила, скорей, на родство, которое нельзя разрушить самостоятельно.
Гиллеам, покинувший Керак и выкрикивающий теперь угрозы Танкреду, никогда бы не проигнорировал Бойса, стоящего с мечом в руке. Нет — этот Гиллеам был уже не тем, кто покинул замок.
По своей собственной воле меч в руках Бойса описал светящуюся дугу. И сделал это как раз вовремя. Меч Гиллеама уже падал, и через секунду голова мага покатилась бы по расписному столу.
В воздухе раздался грохот, словно столкнулись две молнии. Сталь заскрежетала о сталь, посыпались искры. Гиллеам проревел тяжеловесное ругательство на языке, который Бойс никогда не слышал раньше (Бойс предположил, что именно на нем разговаривали в Городе Колдунов), и огромный меч поднялся снова, разрезая кольца дыма над головой Танкреда.
Это был странный бой. В дни крестоносцев жили закаленные люди. Могучие мечи, которыми они размахивали, были такими тяжелыми, что современный человек вряд ли бы сумел поднять один из них даже двумя руками. Только магия позволила Бойсу отражать ужасные сокрушающие удары Гиллеама, сыплющиеся один за другим. Магия и ловкость меча, сражавшегося по собственной колдовской воле... и то, что Гиллеам еще ни разу не направил меч на самого Бойса.
Гиллеам — движимый магией, с мрачным лицом, которое было не совсем лицом Гиллеама, — пришел в Керак только с одной целью. Он пришел убить мага Танкреда. Все его удары были направлены на спящего Танкреда. Бойсу приходилось держать стальной щит магического меча между Гиллеамом и магом. Ему приходилось сражаться не за свою жизнь, а чтобы защитить Танкреда от страшной угрозы.
Молния сверкала в келье всякий раз, когда огромные мечи налетали друг на друга. А сапоги Гиллеама оглушительно стучали по каменным плитам, сотрясая каждым шагом весь замок. Он был больше чем человеком — колдовским божеством, хозяином грома и молний. Но это существо сражалось вслепую, как и ходило, и за его высокомерным, мрачным лицом скрывался вовсе не Гиллеам.
