— Я сказала…
— Вы сказали «неврастенией». И поведение его настолько вас встревожило, что вы отправили своего супруга к невропатологу…
— Я ему рекомендовала…
— Хорошо, рекомендовали ему обратиться к невропатологу. Вы рассчитывали, что доктор посоветует поместить вашего мужа в лечебницу для душевнобольных?
Черты лица у госпожи Мартом обострились, голос изменился.
— Я рассчитывала, что он его вылечит.
— Хорошо. Надеюсь, он это сделал?
— Об этом ничего не известно.
— Вы позвонили доктору Штейнеру или обратились к нему лично, но он отмолчался, ссылаясь на профессиональную этику?
Госпожа Мартон напряженно смотрела на комиссара, словно пытаясь угадать, откуда следует ждать нового выпада.
— Принимал ли ваш муж какие-нибудь лекарства после посещения им врача?
— Я этого не знаю.
— Изменилось ли его поведение?
— Он мне казался таким же подавленным.
— Подавленным, но не возбужденным?
— Не знаю. Не понимаю, к чему вы клоните.
— Чего вы опасаетесь?
На сей раз паузу выдержала госпожа Мартон, как бы прикидывая, что означает этот вопрос.
— Вы хотите сказать, боюсь ли я своего мужа?
— Да.
— Я боюсь не его, а за него.
— Отчего же?
— А оттого, что сама-то я за себя постоять сумею.
— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Так почему вы пришли ко мне?
— Потому, что утром у вас был мой муж.
Ни один из собеседников не понимал другого. А может быть, гостья не желала следовать логике комиссара?
— Вам известно, что он мне сообщил?
— Если бы мне это было известно, то я…
Госпожа Мартон кусала губы. Уж не хотела ли она сказать: «…то мне незачем было бы утруждать себя».
Мегрэ не успел закончить свою мысль: зазвонил телефон, стоявший у него на столе. Он снял трубку.
— Алло, шеф… Это Жанвье… Я в соседнем кабинете… Мне сообщили, кто у вас сидит, не хочется показываться ей на глаза… Надо кое-что сказать вам…
— Иду… — Поднимаясь, комиссар обратился к посетительнице: — Прошу прощения. Меня вызывают. Скоро вернусь.
Зайдя в инспекторскую, Мегрэ сказал Люка:
— Побудь в коридоре. Если дама попытается уйти, как ее муж, задержи.
Комиссар затворил за собой дверь. Увидев бокал пива, заказанный Торрансом, рассеянным жестом взял его и жадно выпил.
— Есть какие-нибудь новости?
— Я ходил туда. Авеню Шатийон вы представляете. Словно в провинцию попадаешь, хотя авеню Орлеан совсем рядом. Дом № 17, где живут Мартоны, — новое семиэтажное здание из желтого кирпича. Большинство обитателей конторские служащие и коммерсанты. Что происходит в одной квартире, слышно в соседней, на всех этажах ребятня бегает. Мартоны, по сути, живут не в самом здании. Раньше на его месте стоял особняк. Его снесли, а двор остался. Посредине двора дерево, в глубине двухэтажный флигель. Наружная лестница ведет на второй этаж, там всего две комнаты и кабинет. Восемнадцать лет назад Ксавье Мартон, тогда еще холостяк, снял эту квартиру. На первом этаже во весь фасад витрина: раньше там была столярная мастерская. Потом столяр исчез. Мартон снял и первый этаж и устроил там довольно уютную комнату — наполовину мастерскую, наполовину living room
