— То есть мне ещё спасибо вам нужно сказать, за это всё? — ярость стала сильнее, при упоминании императорской семьи.
— Просто наберитесь терпения.
Я убрал свою ауру, поскольку ещё слово-другое и он точно бы не ушёл от сюда живым. Майор мёртв, Анна неизвестно где, а я тут в заключении и мне не позволяют даже почитать газеты, лишив любой информации.
Месяц спустя
Под дверь команды просунули свёрток, который я поднявшись с кровати сразу же спрятал за пазуху, вместо этого положил в щель между порогом и дверью монету стоимостью в сто гиней. Она моментально исчезла.
Вернувшись обратно на место, я затушил газовые фонари комнаты, оставив только один, установленный над кроватью. Затем вытащил свёрток и развернул его.
— «Да! — обрадовался я, увидев кипу свежих газет за последние дни».
Причем здесь были как имперские официальные вроде «The Daily Telegraph», так и бесплатно распространяемые Республиканские агитки в виде «Le Dauphiné Libéré». Их я указал специально, чтобы узнать, о чём пишут наши противники. Конечно же слуга, который согласился в обмен на деньги этим заниматься, был мне неизвестен. Я просто однажды оставил на видном месте записку, когда убирали мою комнату с таким предложением, и вскоре первая пачка газет оказалась у меня под дверью.
Я конечно же мог легко отличить его душу от всех остальных в доме, но вот что касалось внешности, она до сих пор оставалась для меня загадкой, но да мне это было и безразлично, главное, я стал узнавать, что происходит вне стен моего заключения. Правда никакой информации о механиках, которые вместе со мной участвовали в проекте у меня не было, как впрочем и о сэре Пэрри. Судьба этих людей, вовлечённых мной в проект меня также волновала, но как и по Анне, охрана отказывалась выдавать мне информацию.
Новости Империи я пролистал быстро, ничего существенного, кроме радостных бравурных сообщений о громких победах над республиканцами, а вот «Le Dauphiné Libéré» заставила сердце сделать дробный перестук. На страницах из самой дешёвой серой бумаги, большей похожей на картон, была изображены фотографии десяти ремесленников, которых тайная служба убила или захватила в плен за последние три месяца. Республиканцы подавали достижения своей особой службы, которая специализировалась на этом, и ни слова не говорили про новости с фронтов, где видимо у них было не всё так радужно, как им хотелось. Фотография Анны, в полном боевом облачении там также присутствовала. Я поднёс её ближе, чтобы рассмотреть тусклые чернила печати, но что-либо трудно было здесь рассмотреть, единственный вывод который можно было сделать на её основании, она всё ещё жива.
