«Ангельский щит, — подумала Аделин и шевельнула пальцами, выстраивая между Бастианом и Уве золотую непроницаемую стену. — Должно помочь».
Это было верхом безумия — творить защитную магию в присутствии инквизитора. За такое во все времена полагался костер, но Аделин не могла просто стоять и смотреть, как чудовище со шрамами будет терзать ее брата, ее Уве, который ловил с ней стрекоз, собирал цветы в полях в ночь святого Жофрея и учил ее рисовать птиц.
— Что вы чувствуете во время приступа? — спросил Бастиан с прежней заботой в голосе. Он не заметил Ангельского щита, и Аделин впервые смогла вздохнуть с облегчением. Может, все обойдется.
— Туман в голове, — ответил Уве. — Потом я просто падаю и ничего не помню.
— Он бьется, — подала голос Аделин. — Мы должны его держать. Потом он так слаб, что сутки пластом лежит в кровати.
Бастиан подался вперед и, пристально посмотрев в глаза Уве, негромко спросил каким-то низким, завораживающим тоном:
— Запах болотной травы, воды, ягод? Большая луна в небе? Стволы сосен пахнут так свежо и ясно? Тихий голос, который поет вам? — и он мягко напел: — Анни, Анни, птичка, выйди на крылечко…
Уве улыбнулся и подхватил:
— Пойдем во лесок, сядем под кусток…
Они умолкли и некоторое время смотрели друг на друга так, словно разделили большую и важную тайну. Аделин стояла ни жива, ни мертва — комкала край платка, и в голове было звонко и пусто.
— Когда я был маленьким, то жил на Улице Чудес, — сказал Бастиан таким тоном, словно рассказывал сказку. — Место, полное фокусников, танцоров, магии и уродов, такой огромный цирк, только на улице. И там у меня был кто-то вроде друга, его звали Матье Грюмер. Он пел мне песенку про Анни и рассказывал, что когда в небе поднимается большая луна, то его мир начинает пахнуть болотной травой, ягодами и свободой. Тогда ему хочется пойти за лицом луны, к соснам, и наконец-то сделаться настоящим собой. И петь песню про Анни, которую поют все его собратья.
Уве слушал, как завороженный. Аделин вдруг увидела: каменная стена, возле которой разведен костер, в мятом котелке булькает неприглядное варево. У костра сидят огромный уродливый мужчина и мальчик с красными буграми шрамов на лице, а полная луна поднимается над ними, и мир становится таинственным и чудесным, наполненным волшебством и светом.
— А что с ним случилось потом? — поинтересовался Уве шепотом.
— Однажды он ушел к большой луне и не вернулся, — ответил Бастиан, и в его голосе мелькнула горечь давней потери — далекая, почти незаметная. — У него ведь не было такой славной и заботливой сестры. А оборотни не живут долго без заботы.
