— Надеюсь, что Ты не собираешься его убить, — спросил работорговец.
— Нет, — улыбнулся я.
— Да, Ты не носишь одежду темной касты, и при этом у Тебя нет черного кинжала над бровью.
— Я не Убийца, — подтвердил я.
— Грант — весьма своеобразный парень. Весьма скрытный, но как мне кажется, неопасный.
— Я не собираюсь ему вредить, — заверил я купца. — И я благодарю Тебя за помощь.
— Ты пешком? — спросил меня он.
— Да, — ответил я.
Я продал своего тарна два дня назад и начал пробираться на север пешком. Кюры, от которых мы узнали историю, в свою очередь тоже скрываются. По крайней мере наш агент в этих местах их не обнаружил. Я рассчитывал что буду привлекать меньше внимания, идя пешком, чем как тарнсмэн.
— Если Тебе нужен Грант, то я советую поторопиться. Сейчас — Эн-Кара, и он скоро уйдет в Прерии.
Я положил тарск на его ладонь, но он попытался вернуть его обратно.
— Я ничего не сделал, — улыбнулся он.
— Это моя благодарность, — сказал я, поворачиваясь чтобы уйти.
— Эй, парень, — окликнул меня он.
— Да? — я снова повернулся и встал перед ним.
— В полдень рабский фургон покидает город по северной дороге, — было сказано спокойным голосом. — Они могли бы подбросить Тебя до Форта Хаскинс.
— Спасибо.
— Не за что.
Напоследок я снова полюбовался на двух белокурых рабынь. Вначале я посмотрел на ту, что стояла на коленях у стены, с привязанными к кольцу запястьями. В своих путах она узнала, что была женщиной. Это трудно для женщины, быть раздетой, связанной и принадлежащей мужчине, и не узнать о своей женственности. Эти знаки и выражения ее природы, не трудно разглядеть. Она поняла их, полностью и навсегда. Я взглянул на другую девушку, она лежала у стены с цепью на шее, смотря мне в след. Ее психологическая боль, боль рабыни, была почти невыносимой. Возможно, ее владелец отдаст ее одному из надсмотрщиков на ночь. Безумство ее потребности могло бы на какое-то время быть успокоено, но через несколько ан, непреодолимо и неодолимо, оно снова возникнет внутри ее плоти. Я снова бросил взгляд на первую девушку, и улыбнулся.
Она, тоже скоро, получит клеймо и ошейник, и узнает такие же потребности.
Она, тоже скоро, духовно и телесно, узнает, что это значит быть рабыней полностью.
— Всего хорошего, — сказал я работорговцу.
— Всего хорошего, — пожелал он мне в ответ.
Я повернулся и ушел.
