Этюд в красном и черном | страница 8



— Нет, господин.

— Уже рассветает. Скоро должны быть какие-то вести. — Таназаки надевает свой шлем и пришпоривает коня. — Поехали.

Они спускаются с холма к броду, через который бредет, спотыкаясь о камни, пехота. Солдаты, мокрые и грязные, идут в беспорядке; при виде генерала и его спутника они перешептываются между собой, но Таназаки их голоса кажутся похожими на шелест ветвей под осенним ветром.

* * *

Когда стихают последние шаги, убийца выкарабкивается из речного ила. При сером свете раннего утра он видит удаляющиеся ряды копейщиков. Он растирает свои затекшие члены, а затем, держа наготове арбалет со стрелами, начинает карабкаться по склону холма, над которым развевается красный стяг князя Амимаи.

На горизонте первый луч солнца пробивается сквозь нависшие тучи.

* * *

— Уже утро, — говорит Игрок в Красном. — А твоего последнего убийцы все еще не видно.

— Быть может, он затаился, — торопится с ответом Игрок в Черном.

— Навряд ли, — Игрок в Красном смотрит на доску, на которой черные пехотинцы маршируют по западному берегу реки. — Похоже на то, что вам удалось меня перехитрить. Скоро будет сражение.

— Навряд ли.

До них доносятся звуки фыркающих лошадей и бряцающего оружия. На опушке жиденького леса под красными знаменами сгрудилась пехота и кавалерия. «Князь Амимая!» — раздается чей-то возглас, и громогласные крики приветствия разносятся над красными войсками.

— А, стихи, — произносит Игрок в Черном. — Интересно будет послушать.

* * *

С верхушки сосны убийца прицеливается и ждет момента, когда ничего не будет загораживать от него князя Амимаю. У самого подножия сосны и вокруг нее, сидя и стоя, солдаты ждут, пока князь разворачивает свиток рисовой бумаги.

Чистым, громким голосом Амимая читает первые строки.

* * *

— Паршивые псы! — в злобе восклицает Таназаки. — Ни один из них не оправдал моего доверия. Я и так слишком долго ждал. Скоро мне предстоит держать ответ перед князем Оямой.

— Господин, мы пока ничего не знаем о последнем. Быть может, ему это удастся.

Таназаки в гневе хлещет коня лейтенанта, отгоняя его прочь от себя.

— Слишком поздно! Он, видно, утонул, когда переплывал через реку. Собаки! Наверное, в следующий раз следует кому-нибудь из шпионов предложить воспользоваться ядом. Я посылаю семерых убийц, и двух из них Амимая убивает собственноручно! Какой позор! — он пускает своего коня галопом вслед удаляющейся колонне.

* * *

Кашлянув, Амимая дочитывает последнюю строфу:

Солдаты,