…Когда Венера роняет термосы, я не удивляюсь — рано или поздно это должно было случиться. Она бросается на колени, вытаскивает из сетки термосы, трясет их — внутри моего позвякивает.
— Вы не можете себе представить, — горячо говорит она, — как я огорчена! Лучше бы я свой термос сломала!
— Ну, ничего…
— Нет, нет, не говорите так, я никогда себе этого не прощу!
— Ну, что уж там!
— Лучше бы я разбила у мамы сервис, вы верите мне?!
— Конечно.
— Лучше бы я сервант разбила, такое у меня чувство!
Минуты две она безутешна. Потом задумывается и спрашивает меня:
— Как по-вашему, Танечка честная девочка?
— Не знаю.
Венера качает головой:
— Она актерка, вот что я вам скажу! Я, говорит, так люблю бабушку и дедушку, что даже если бы они меня избивали и убили, я бы всё равно любила их! Вы слыхали когда-нибудь такое?
— Разве это плохо — так любить бабушку и дедушку?
— Что вы говорите! Это же одни слова, одни красивые слова — то, что она говорит! Вы понимаете? Это лживые олова, вот что я вам скажу! А я этого терпеть не могу, потому что я люблю честные слова я слово на море не бросаю! А она бросает слова на море! Вы понимаете теперь, что это за девочка?!
Когда мы подходим к щеточнику, она говорит озабоченно:
— Только вы этого, что я вам сказала, Танечке не рассказываете, хорошо? Я это рассказала только ради вас, чтобы вы не позорили себя, не сказали кому-нибудь, что Таня хорошая девочка.
Она хочет обязательно, чтобы первая пила я, и все время, пока я пью, смотрит на меня горячо-преданными глазами.
Это был какой-то восточный божок: непропорциональное большое надменное в своей покорности лицо, беспомощно приподнятые узкие плечи, напряженно сведенные на животе узловатые пальцы длинных рук.
В семье Софьи Борисовны Яблонской эта фигурка считалась чем-то вроде амулета. Когда-то ее привез из заграничного плавания дед и утверждал, что она спасла ему жизнь.
Редкие из гостей не обращали вникания на божка. Даже Андреева Анна Донатовна, искусствовед, много лет собиравшая коллекцию малой скульптуры востока, заинтересовалась коричневой фигуркой.
— Забавная вещица, — очень одобрительно сказала она, поглаживая выпуклые плечи божка. — Вы бы не хотели ее продать?
— Нет, нет, — твердо и даже обиженно отклонила предложение Софья Борисовна.
— Ну, нет, так нет, — сказала гостья, еще раз ласково проведя пальцами по глубоко вырезанный векам полуприкрытых глаз, по складкам одежды, спадающим с плеча. И занявшись деловым разговором с мужем Софьи Борисовны, больше на божка уже не смотрела.
