Поднял девушку новый ее господин
И в глазах у нее утонул.
А назавтра его пригласил хорезмшах.
У эмира в бухарском дворце
Надо было рассчитывать каждый свой шаг,
Благолепье храня на лице.
Здесь встречал его юноша, сверстник встречал,
Их глаза друг для друга зажглись.
Шах рукою обвел несмолкающий зал:
— Вот, прошу в мой ученый меджлис! —
Что такое меджлис? Голоса, и чалмы,
И халаты из всех городов.
Острословы, хранители истин, умы.
Сочинители длинных трудов.
Здесь читались трактаты, звенели стихи.
Ибн Сине оказались сродни
Добрый седобородый гигант Масихи
И великий аскет Бируни.
Астроном Бируни был хозяином звезд.
С ним бухарец поспорить любил.
В споре каждая мысль поднимается в рост.
Прибывает сомнений и сил.
— Вечен мир, — восклицал он,—
и не сотворен.
— А аллах? — щурил глаз Бируни.
— Он велик, — отвечал Ибн Сина, — только он
Непричастен к созданью земли!
Непричастен он к людям — в глазах у меня
Бухары разметавшийся прах,
Мертвецы и сокровища в пляске огня…
Если есть, где же был он, аллах!
— Брат, — шептал Бируни, — не пойму одного.
Или застят мой взгляд облака,
Во вселенной я место ищу для него
И найти не умею пока.
Что такое меджлис? Меж невежд и ханжей
Это маленький остров. На нем
Голос истины громче и воздух свежей,
День сливается с завтрашним днем.
…Масихи был одним из ученых врачей,
С Ибн Синою характером схож.
И не сразу поймешь, чей диагноз точней,
Чей верней хирургический нож.
Вместе с тем он наивную веру таил
В то, что жизнь его звездам видна. Он вздыхал:
— Лютый враг мой звезда Альтаир,
Горе мне, если близко она! —
Масихи был, наверное, старше втройне,
И советы его глубоки.
Но не только к нему, а уже к Ибн Сине
Шли хорезмские ученики.
А когда оставался один Ибн Сина,
От друзей два часа оторвав,
Он спешил в свой мирок, где была тишина
И кипели отвары из трав.
Познавал он металлы и звездную стынь,
Связь ушедших и новых времен,
Понял тайну рождения гор и пустынь,
Здесь задумал Врачебный канон.
Но в каких бы глубинах ему ни греметь,
Помня счет человеческих бед,
На подушках напротив усаживал смерть,
Чтоб понять, как сломать ей хребет.
Вел он с нею свой давний, свой яростный спор,
Набирал потихонечку власть —
То целебный настой возникал, то раствор,
То рождалась волшебная мазь.
Смерть идет вслед за каждым все долгие дни,
Словно камень летит из пращи.
— Я найду ее тайну, поверь, Бируни! —
Друг в ответ улыбался. — Ищи.—
Имена их сплелись в пересменке веков,
Так и жить бы до поздних седин —
