— Сиди здесь, — Берта указала на диван, — и жди.
Она вошла в дом, оставив дверь приоткрытой. Безмятежное чувство, возникшее у меня в вагоне электрички, не проходило.
Из-за приоткрытой двери доносились голос звонкого лесного ручейка вперемешку с гулом водопада.
Тяжелые потоки водопада выражали гнусное предположение о наличии у ручейка любовника. Ручеек с негодованием отвергал подобные инсинуации и щебетал что-то о любви к ближнему, о недопустимости задержек взносов в Небесный Банк Добрых Дел, водопад указывал на концепцию о дороге в ад, вымощенной благими намерениями.
Наконец Берта вышла не веранду, неся в руках ночную вазу внушительных размеров, сообщив, что бабушку Зину зовут Зина Борисовна, не Зинаида, а именно Зина, и, указав на чердак, добавила:
— Будешь жить там, только нужно сделать так, чтобы люк открывался, а замок оставался на месте запертым. — Она вновь скрылась за дверью, чтобы появиться с небольшим старинным чемоданчиком в руках. Положив его на стол, она открыла крышку: в чемоданчике был аккуратно уложен разнообразный слесарный инструмент.
Она поднялась по лестнице и отперла замок, при этом моему взору предстали ее стройные, слегка загорелые ножки до самых штанишек, белых в красный горошек. Мне стало нехорошо, и я огромным усилием воли заставил себя отвести взгляд от сокровищ, которые никогда не будут моими.
Спустившись, Берта присела рядом и, по-видимому, догадавшись, в чем дело, торопливыми движениями запоздало поправила на коленях свое ситцевое платьице.
Замок держался на петлях, каждая из которых была закреплена тремя шурупами. Я отвернул шурупы на петле крышки люка, снял ее, на другой петле отвернул один шуруп, соединил петли и скрепил их вместе одним шурупом. Заперев реликтовый замок на ключ, я опустил крышку люка и полюбовался проделанной работой. Никаких сомнений в том, что люк заперт на замок, не было.
Берта унесла чемоданчик и возвратилась со свернутым поролоновым матрасом. Я взял его в охапку, с некоторыми трудностями взобрался на чердак и, немного помешкав, устремился вглубь. Следом за мной поднималась Берта.
Я стоял в раздумье, куда бы приспособить матрас, как вдруг почувствовал обнимающие меня руки Берты и прижавшиеся к моей спине ее груди. Мощный заряд электрического тока пронзил меня насквозь. Сознание и способность разумно мыслить мгновенно испарились без остатка, гигантская волна незнакомого прежде мне чувства захлестнула меня. Я захлебнулся и камнем пошел к дну.
