Стал Чёрт любоваться на соседних лошадей, потом поссорился с ними, потом подрался, — что ни день, жалоба на него.
Все знали, что конь хороший, а никому не поддаётся. Из других эскадронов приходили смотреть на него, как на диковинку. Пробовали приходить наездники, но он затопает, заорёт, глаза кровью нальёт, — никто его учить не согласен.
— Пока его обломаешь, он тебя три раза убьёт, — говорили наездники, — дикарь, служить не хочет!
А наездники были люди первые в полку по лошадям. Никто лучше их не умел ездить. Они могли ездить и стоя, и лёжа, и на руках.
Когда и наездники от него отреклись, взялись новобранцы его дразнить. Задразнили коня до того, что он не стал больше терпеть человеческого лица около. К себе не пускает. Стоит только платком махнуть — бьёт задними ногами до самой полки, где седло лежит. Сбросит седло, ударит его ещё раза два и только тогда успокоится.
Скоро из-за его нрава увели соседнюю лошадь, соединили ему два станка вместе и привязали на две цепи — чтобы не сорвался. Одичал Чёрт вконец.
Пришёл раз ветеринарный врач, обошёл конюшню, поругался, покашлял и увидал Чёрта.
Осмотрел со стороны: пороков явных нет, вид здоровый, — почему не в работе?
— Да у него в характере и в голове не всё хорошо, — отвечает дневальный.
— Что за чушь? — удивился доктор.
— Верно, господин доктор. Этот конь на нас обижен. Жить с нами не хочет. Не иначе, как сумасшедший…
Не поверил доктор и хотел войти к Чёрту. Чёрт как ударит обеими ногами сразу — седло сверху мимо докторской головы так близко брякнулось, что доктор побледнел, выругался и ушёл.
По субботам белых драгунских лошадей выводили на двор и чистили и мыли с мылом, старательно и добела. Потом, чтобы волос блестел, протирали лошадей сухим углем, и сверкали белые лошади, что гуси. Только один Чёрт стоял в конюшне и орал время от времени для собственного удовольствия.
Заорёт, послушает свой голос: хорошо выходит — опять орёт. Ударят его метлой по спине — успокоится.
Чистили его раза два в неделю, корма давали мало, только следили, чтобы цепи были крепкие — не сорвался бы.
Неизвестно, сколько времени простоял бы он безвыходно в своей тюрьме, как вдруг разнеслась весть, что сам командир бригады будет осматривать конюшни.
Тут и выпало счастье Чёрту приветствовать бригадного по-своему.
