Десяток минут прошел в напряженном молчании и внутренними переговорами бойцов в группе.
— Белый, нашли внутреннюю систему видеонаблюдения и связи.
— Можете вывести на экран? — спросил Драбицын.
Вместо ответа изображение мелькнуло и сменилось совсем другими картинками — зал с оборудованием, комната наблюдения, коридоры с такими же бронированными дверями… И перепуганные ученые в белых халатах, а также вооруженная до зубов охрана.
— Можете подключить меня к системе трансляции на весь их бункер?
— Да, Ваша Светлость!
— Действуйте, — скомандовал Драбицын. Ему нужны были не только аппаратура, но и ученые, те, кто смог провести попытку пробоя. В случае успеха эта аппаратура попадет к Стругову и даст ему, а в последующем и верви, преимущество при работе с другими мирами. Полное и абсолютное.
— Вы на связи! — раздался голос командира группы.
— Всему персоналу лаборатории, — начал он, и судя по тому, как заозирались люди внизу, его слышали. — С вами говорит генерал-лейтенант Службы Безопасности Российской Империи Драбицын. Господин Воротнев, ваш наниматель, арестован и находится под стражей, где ему будет предъявлено обвинение в государственной измене и прочих тяжких преступлениях. Обещаю, что те, кто покинет бункер добровольно, не будет подвергнут уголовному преследованию и сможет продолжить работу на тех же должностях, как и у Воротнева.
— А где гарантии, генерал? — вышел вперед один из охранников, поигрывая автоматом. — Байки про уголовное преследование оставьте себе, ненужных вам вы просто прислоните к стенке без суда — и слово соблюдете, и обещание не нарушите.
— А вам лично есть за что умирать? — спросил Драбицын. — Я дал вам слово офицера, если вы знаете, что это такое.
— Этому — есть, — негромко сказал командир «Перуна», судорожно щелкая клавишами ноутбука. — Уволен из спецназа с позором, заплечных дел мастер.
Драбицын даже бровью не повел.
— Итак? — спросил он.
— Боюсь, господин генерал, что…
Раздался выстрел, и боевик упал на пол с простреленной головой. В поле зрения камеры вышел второй в форме охраны и положил пистолет на пол.
— Мы сдаемся, господин генерал. Нам умирать не за что.
Камеры погасли, трансляция кончилась.
— Фух, — вытер рукавом холодный пот на лбу Драбицын. — А ведь чуть было не сорвалось.
— Вы действительно не будете их преследовать? Правда? — задал командир вопрос, скептически покачав головой. — А если среди них лица, совершившие преступления?
— Я же дал слово офицера. Тем более, что подавляющее большинство из них действительно ни при чем. Мне лучше ученый, работающий на меня по специальности, чем кайлом на рудниках. А дальше — уже другой вопрос. Если следственные органы докопаются до чего-то тяжкого, совершенного в другое время и другом месте — амнистия отменяется. По этому делу я действительно никого привлекать не буду, хотя они все могли бы пойти паровозиком вслед за Воротневым за госизмену.
