Броневик штурмовой группы снес ограждение, как спички с нитками, и на полном ходу преодолев зону отчуждения, подкатил ко входу в особняк. Из него посыпались бойцы группы захвата, на ходу перестраиваясь в тактическое построение.
— Контакт! — и тут же короткие хлопки одиночных выстрелов, раздававшиеся из динамиков ноутбука, на который выводилась информация нашлемных камер бойцов.
— Там, похоже, сопротивление, — сказал Драбицын.
— Мы на это и рассчитывали, мало кто сдается без боя, — сказал командир «Перуна». — Либо те, кому терять есть чего, либо чистые. Не думаю, что там много замаранных до такой степени, что им охота умирать, чем попасть в плен.
— Да не обижайся ты, Игнат, — сказал Драбицын. — Знаю, что ты сам хотел там быть сейчас, но я рисковать тобой не могу. И потом привыкай уже — скоро пойдешь на повышение. Знаю, что отдавать приказы для человека твоей специализации труднее, чем их выполнять. Но иногда пора не шашкой махать, а чертить на карте направление ударов.
Командир «Перуна» скривился, не скрывая своих эмоций от Драбицына. Так-то оно так, да и возраст, и пара ранений плюс контузия давали о себе знать, но…
— Наземная часть комплекса захвачена, потерь нет. У противника пять двухсотых и трое трехсотых, — доложил командир штурмовой группы. — Остановились у входа в бункер. Ждем дальнейших приказов.
Командир «Перуна» вопросительно взглянул на Драбицына — командующим, да и заказчиком этой операции был он.
— Ждите! — Драбицын открыл дверь машины, и тут же был остановлен мощной лапой перуновца.
— Господин генерал-лейтенант, я не могу рисковать вашей жизнью и здоровьем, — мстительно произнес он. — Извольте оставаться на безопасной дистанции от зоны проведения операции.
— Тьфу ты, — с досадой сплюнул Драбицын. — Уел ты меня, уел.
— Я отвечаю за безопасность всех участников операции, как своих бойцов, так и руководителей. И вы прекрасно это знаете.
— Тьфу ты, — еще раз сплюнул Драбицын. — Хорошо, дайте мне изображение.
Один из спецназовцев установил переносную камеру на треноге, направив ее на дверь. Бронированная, тяжелая, такие ставились на особо режимных объектах.
— Саперы, что скажете? — спросил Драбицын.
— Плазморез, два часа работы. Или направленный взрыв, но тогда от здания останутся одни обломки.
— Отставить взрыв. Мы еще не знаем, что за этой дверью. Проведите оценку класса защиты помещения. И попробуйте связаться с теми, кто внутри — я не думаю, что они горят желанием подохнуть смертью глупых. Им не за что умирать.
