– Почему? – Эльза икнула и взяла со стола сок.
– Потому фто мама Дафида потом до ифтерики доведет, – бородатый лохматый техник наконец прожевал кусок и начал пародировать маму. – Ты бы, сынок, присмотрелся, она девочка хозяйственная и деньги зарабатывать умеет. А какие красивые детки у вас получатся!
Эльза подавилась соком и он потек из носа девушки.
Мама Давида была из религиозных традиционалистов, чуть ли не из Неомнишей. Она верила в четкие гендерные роли людей и насаждала свои идеалы со всей беспардонностью городского асфальтоукладчика. Каким ветром ее занесло под крыло мамы, для меня остается загадкой, но сейчас правда жизни выглядела так: Марта Кац, мама двенадцати сыновей и пары дочерей была просто счастлива. И всерьез нацелилась на роль Матриарха, с сотней внуков. Внуков, на текущий момент, было всего трое, но эта милая женщина настрой имела решительный и на младших Кацев оказывалось нешуточное давление. Мы за это Давида не слишком сильно дразнили, уж больно жутко выглядела, временами, его мама. Меня, кстати, не дразнили по тем же соображениям, хотя, если начистоту, я бы с Давидом поменялся.
– Ладно, я на минутку забежал, а то дома только салатики. Они у меня вот где сидят, – Ариэль стукнул по бородатой шее. А тут с колбаской, в три слоя. Мамина… Ладно, бывай, банда. Мне еще надо кой-чего из мастерской захватить.
Ариэль так же стремительно покинул кухню, как и влетел сюда минутой ранее.
– Вот знаете, народ, что прикольно? Вопрос масштабов, – я озвучил интересную мысль.
– А подробнее? – уточнил Давид и схватил еще один кусок с тарелки. Нет, серьезно, тетушка Марта готовила метровую пиццу, сразу на все многочисленное семейство. У нее даже название было: «Пицца Ворончелло». И если быть с Давидом в хороших отношениях, он мог попросить приготовить другу на день рождения эту царь-пиццу в дровяной печи. Топливо, кстати, собирали со всего парка. Стратегическое сырье, так сказать.
– Ну вот вы смотрели эти фильмы с Земли? Какие у тамошней молодежи проблемы? Они себя в возрасте своих родителей представить не могут. Для них люди за тридцать уже если не старики, то близко. А у нас что?
– У нас много чего, но ты продолжай, – Эльза наконец привела в порядок лицо и вернулась к поглощению еды.
– У нас есть наши предки, им за две сотни многим. Мы легко себя в тридцать представим, и в шестьдесят, потому что для двухсотлетних мы все мальчики и девочки, – я активно жестикулировал. Так захватила меня эта идея.
