* * *
Как только внутренние территории Африки были «открыты» для европейского воображения благодаря исследователям, подобным Спику, за ним вскоре последовала империя. В лихорадке завоеваний европейские монархи начали претендовать на обширные пространства этого континента. В 1885 г. представители ведущих европейских держав устроили конференцию в Берлине, чтобы разобраться с границами своей новой африканской недвижимости. Как правило, линии, которые они проводили на карте, — и многие из которых до сих пор определяют африканские государства, — не имели никакого отношения к политическим или территориальным традициям ограниченных ими местностей. Сотни королевств и племенных союзов, которые действовали как индивидуальные нации с собственными языками, религиями и сложными политическими и социальными историями, были либо расчленены, либо, гораздо чаще, слеплены вместе под европейскими флагами. Но картографы в Берлине оставили Руанду и ее южного соседа, Бурунди, неприкосновенными и назначили эти две страны провинциями Германской Восточной Африки[5]. Ко времени проведения Берлинской конференции ни один белый человек еще ни разу не был в Руанде. Спик, чьи расовые теории были восприняты как Евангелие колонизаторами Руанды, лишь заглянул через восточную границу этой страны с вершины горы в современной Танзании, а когда исследователь Генри Стэнли, заинтригованный репутацией Руанды как страны «свирепо-недружелюбной», попытался пересечь эту границу, его отпугнули градом стрел. Даже работорговцы обходили эти места стороной. В следующем году смерть мвами Руабугири погрузила Руанду в политический хаос, и в 1897 г. Германия открыла в этой стране свои первые административные учреждения, водрузила флаг «Второго Рейха» кайзера Вильгельма и ввела политику косвенного управления. Официально это означало внедрение нескольких германских агентов в существующий королевский двор и административную систему, но реальность была сложнее.
Смерть Руабугири привела к яростной борьбе за наследование власти между королевскими кланами тутси; династия пребывала в крайнем смятении, и ослабленные лидеры ведущих фракций рьяно сотрудничали с колониальными сюзеренами в обмен на покровительство. Получившуюся в результате политическую структуру часто описывают как «двойной колониализм», при котором элита тутси пользовалась вседозволенностью и протекцией, оказываемой колонизаторами-немцами, в целях разжигания внутренней вражды и укрепления гегемонии над хуту. К тому времени, когда Лига Наций передала Руанду Бельгии в качестве трофея Первой мировой войны, понятия «хуту» и «тутси» уже воспринимались как противостоящие друг другу «этнические» идентичности, и бельгийцы продолжили эту поляризацию, сделав ее краеугольным камнем своей колониальной политики.
