— Сорви эмблему! Сорви лилию! Растопчи ее!
— Отстаньте! Отстаньте! — повторил кто-то раздосадованно.
Станиславу голос показался знакомым. Над плотно сбившейся ватагой сопляков он увидал харцерскую шапку Клюты, прижатого к афишной тумбе. Клюта? Значит его отпустили. Чего хотят от него эти волчата? Надо помочь ему вырваться из окружения. Пригрозить, что пожалуется в школу. Это еще как-то действует. Они еще боятся учителей. Добрая старая школа еще внушает им трепет. Правда, в слабой мере. Между тем Клюта снял конфедератку, отколол харцерскую эмблему и швырнул за спину. Жест отчаянья. Но теперь Клюта сможет вырваться из окружения. Все чаще вынуждают их прибегать к жестам отчаянья. Решение оказалось правильным. Коричневорубашечники с дикими воплями ринулись к блестящей медной лилии. Они топтали ее, отталкивая друг друга. Прохожие с безразличным видом обходили эту ораву стороной. Воспользовавшись замешательством, Клюта бросился бежать сломя голову и налетел на Станислава.
— Сташек?
— Куда торопишься? Ты же отдал то, что они требовали. Погляди, как забавляются.
Клюта смотрел на Станислава, потеряв дар речи от изумления. Ему стало не по себе. Начал оправдываться. Дескать, ночь в полицайпрезидиуме, допрос, угрозы, а едва вышел на улицу, откуда ни возьмись — эти волчата. Конечно, нельзя было отдавать лилию, но он сыт по горло. Еще бы побили. Хотелось побыстрее попасть домой. «Сам понимаешь, Сташек…» Альтенберг успокоил его. Лилия не государственный герб и, вдобавок, исключительные обстоятельства. Не беда, получишь другую. А что было в полиции? Ведь он набросился в лесу на шуцманов. Каким образом его отпустили? Клюта боязливо оглянулся.
— Я умею с ними разговаривать. Тогда сдали нервы, но офицер, снимавший допрос, признал, что я был прав. Они были виноваты. Жаль только велосипеда. Я еще подам на них в суд за причиненный ущерб. С ними действительно надо уметь… Лишь бы по закону. Но, откровенно говоря, я думал, что уже не миновать тюрьмы. Это оборотни.
Станислав спросил, не проводить ли его домой. Клюта отказался. Сам дойдет. Волчата что-то еще покричали, но, довольные захваченным трофеем, кажется потеряли охоту нападать. Возможно, их, охладило появление второго поляка. Сгрудившись у афишной тумбы, они разглядывали растоптанную эмблему. Вредная, но не слишком опасная мелкота. Станислав довел Клюту до перекрестка, и они распрощались. Какое-то время он понаблюдал, как удаляется Клюта по пустынному тротуару — измятый (ночевал в полицайпрезидиуме, разумеется, не раздеваясь), в конфедератке, с которой собственными руками сорвал харцерскую эмблему. Альтенбергу было неловко, что увидал в столь унизительном положении парня, к которому была неравнодушна Кася.
