— Прошу садиться, товарищи, — сказал он, опускаясь в кресло.
Дед Фишка успел заметить, что ноги у Ленина крепкие, шаги лёгкие, как у охотника, исходившего полземли. «Ах, какой проворный! А лоб-то! Знать, ума палата», — думал дед Фишка.
Матвей смотрел на Ленина не спуская глаз. Ленин оказался совсем не похожим на того, которого рисовало воображение. Он был гораздо проще, человечнее и роднее. Его крепкое рукопожатие вернуло Матвею спокойствие.
Сообщение Ленину о жизни в Сибири, о таёжной войне должен был сделать Беляев. Но Владимир Ильич, задав партизанам несколько беглых вопросов о дороге, о порядках на транспорте, обратился сразу к Матвею:
— Вот вы, товарищ Строгов, стояли во главе партизанской армии. Вам хорошо известны думы мужика. Как по-вашему, чего ждёт сибирский крестьянин от Советской власти? Какие надежды он связывает с ней теперь, когда наша победа над колчаковщиной окончательно обеспечена?
Владимир Ильич откинулся на спинку кресла, прищурил глаза. Матвей помедлил, подбирая слова, ответил:
— Ждёт наш мужик теперь от Советской власти подмоги, товарищ Ленин, и желает, чтобы наставила она его на путь-дорогу.
— Все этого желают, товарищ Ленин. Ради этого и Колчака с иноземцами громили, — пробасил Силантий Бакулин.
— Гм… Ну, а на какую дорогу,' по мнению мужиков, должна наставить их Советская власть? — чуть приподнимаясь, спросил Владимир Ильич.
— А это уж какую Советская власть укажет, — сказал Матвей.
— Ну, нет! Мужик по-своему думает. И не всякую дорогу он примет, — горячо возразил Владимир Ильич.
— А как же! Каждый хозяин о своём планует, — проговорил дед Фишка, давно ждавший момента вставить своё слово.
— Вот-вот! И Советская власть не может с этим не считаться! — воскликнул Владимир Ильич.
— Правда! А только мужик знает, что Советская власть плохой дорогой его не поведёт. Он сам за Советскую власть воевал, — убеждённо заметил Матвей.
— Значит, верят нам? — строго спросил Владимир Ильич.
— Как же не верить! Верят, товарищ Ленин, — опять прогудел Силантий Бакулин.
Эти слова, по-видимому, были приятны Ленину. Глаза его заблестели, и он задумчиво потёр ладонью голову.
Не спрашивая, а, скорее, подтверждая какую-то свою мысль, Владимир Ильич негромко сказал:
— Но верят не все.
— Мужик не ровня, — подхватил Матвей. — К примеру, наши Волчьи норы. Богатеи — эти и сейчас ещё ждут, не рухнет ли Советская власть. Боятся они её и в то же время присматриваются, нельзя ли как своих людей к управлению поставить, чтоб стороной законы обойти, под новой вывеской старую жизнь продолжать.
