– Пир во время чумы! – скривился Кириченко.
– Думаешь?
– Уверен! Я ведь на фронте кровь проливал не ради того, чтобы вернулись прежние хозяйчики и снова жировали!
Тема НЭПа всё ещё оставалось болезненной для многих, я предусмотрительно не стал развивать её дальше.
Кириченко подвёл меня к одинокому деревянному дому, окружённому невысоким деревянным заборчиком.
Я опасливо покосился.
– Надеюсь, собачки нет?
– Собаку кормить нужно, а Бык – жадный, скорее повесится.
Он приподнялся на носках, зацепил с той стороны щеколду и, открыв калитку, шагнул внутрь. Я хотел последовать за ним, но Кириченко меня остановил.
– Лучше тут постойте, товарищ Быстров. Бык меня знает, а вас нет – может заупрямиться и в дом не впустить. Бегай тогда за ордером…
Я понимающе кивнул.
Кириченко поднялся по ступенькам крыльца и заколотил по двери.
– Гражданин Быков, откройте! Это милиция!
Тишину разрезал оглушительный выстрел. От двери полетели щепки, а Кириченко, схватившись за грудь, покачнулся и упал.
Времени на раздумья не оставалось. Будь со мной рота ОМОНа или хотя бы пара-тройка ребят, можно было бы обложить хату по всем правилам милицейской науки, а так… Кириченко дай бог если ранен, сколько народа сидит в доме – неизвестно, но бросать всё и с воплем нестись по улице за подмогой, тоже не вариант.
Надо было действовать. Глупо, опрометчиво, но действовать.
И в первую очередь позаботиться о товарище. Не зря ещё Суворов говорил: сам погибай, а товарища выручай, пусть я Кириченко видел впервые в жизни.
Я врезался телом в калитку. Не выдержав напора она сорвалась с петель и упала, а вместе с ней упал и я, но сделал это нарочно: если стрелок снова откроет огонь, надо оказаться в зоне недосягаемости. Перекатившись, оказался возле Кириченко, рывком дёрнул на себя и посмотрел на его лицо.
Глаза были широко открыты, в теле ещё теплилась жизнь.
– Только не умирай, братишка! – прошептал я ему.
Он открыл рот, силясь что-то сказать, но я помотал головой.
– Не надо, не говори, всё будет в порядке. А пока извини – мне это понадобится, – Я достал из кобуры его револьвер, увеличивая свою огневую мощь.
Я не большой любитель палить по-македонски, но если надо, могу попробовать.
Он понимающе кивнул.
Надо мной с треском разлетелось окно, высунулось короткое дуло обреза.
Это была серьёзная ошибка со стороны стрелка. Я изловчился и отправил в разбитый оконный проём сразу две пули. Как минимум одна достигла цели: криков не последовало, но пока ещё невидимый бандит выронил обрез.
