– Но адресок-то её у тебя записан? – предположил я.
– Зачем записывать – я его наизусть знаю, – снова продемонстрировал свои профессиональные качества Кириченко, а у меня возникло острое желание походатайствовать перед Трепаловым, чтобы мужика перевели в наш отдел.
Конечно, на месте Фёдорова я бы хрен отпустил такого ценного кадра. Рабочие лошадки нужны везде и всегда.
– Тогда чего сидим, кого ждём? – встал я, намекая, что пришла пора активно действовать.
Кириченко засмеялся.
– Пойдёмте, товарищ Быстров. За полчаса дотопаем. Правда, сомневаюсь, что найдём у неё курточку. Вещи у неё обычно не залёживались. Наверняка её уже перекупщику скинула.
Гражданку Матвеевскую мы нашли в маленькой, прокуренной комнатке в коммуналке на десять семей.
Она лежала на металлической кровати, рядом стояла табуретка со следами недавнего пиршества: наполовину пустой бутылкой самогона, кругом колбасы и буханкой хлеба.
– Так я и думал: куртку толкнула, на вырученные деньги купила выпивку и закуску, и тут же нажралась, – произнёс Кириченко.
Наше появление осталось для пьяной гражданки незамеченным. Чтобы её разбудить, пришлось взять Матвеевскую за плечи и хорошенько потрясти. Наконец, её глаза открылись. Она посмотрела на нас и хихикнула.
– Мальчики…
– Куртка где? – сразу перешёл к делу Кириченко.
– Куртка… Какая куртка?
– Которую ты у девочки возле школы выманила.
– Ах эта! – к моему удивлению Ольга даже не стала упираться. Не то хмель развязал ей язык. Не то особой вины за собой она не видела. – Так я продала её.
– Кому?
– Быку толкнула. Только этот гад скупой оказался. Дал половину того, что я просила.
Матвеевская икнула и снова закрыла глаза.
– Не спи! – Кириченко снова стал трясти её за плечи.
– Ну чего тебе, начальник?! – заплетающимся языком произнесла женщина. – Хочешь, чтобы дала тебе? Так денежку плати… Я забесплатно с мужиками не сплю.
– Тьфу ты! – сплюнул тот. – Сдалась ты мне, лахудра!
Он перевёл взгляд на меня.
– Ладно, товарищ Быстров: всё, что надо, от этой прошмандовки я узнал. Бык – торгаш рыночный, где он обитает, мне тоже известно. Правда, раньше на скупке краденным он мне не попадался, но, видать, и на старуху бывает проруха. Только сначала вызову наших – пусть Матвеевскую забирают. Засиделась дамочка на свободе…
Был глубокий вечер, когда мы снова оказались на улице. Фонари ещё не горели, их заменяли полоски света из окон.
Неподалёку находился нэпманский ресторан. Оттуда громко звучала музыка, раздавался женский смех.
