– Ну, держись, сука! – разъярился я.
Как известно, большой шкаф громко падает, поэтому когда я припечатал мордатого к полу, казалось, что потолок и стены заходили ходуном. Но это была моя последняя и можно сказать – пиррова победа, потому что тут на меня навалились сразу со всех сторон, и надо было быть как минимум медведем, чтобы раскидать всех, как собак.
Увы, моих сил на это уже не хватило, и я не смог удержаться на ногах и упал, ощутив как в рёбра врезаются чьи-то сапоги и башмаки.
Было нестерпимо больно, однако сознания я не терял. Пытался изловчиться, дёрнуть нападавших за ногу, уронить. Я слышал, как дико кричит Рахиль, как плачет Сара и потому держался изо всех сил.
– А ну прекратить! – загремел чей-то начальственный голос, отражаясь от стен. – Что здесь происходит?
Его моментально послушались, бить меня перестали – скорее всего состоялось явление начальника отделения народу.
Я не ошибся.
– Да вот, товарищ начальник, контру задержали, – довольно сообщил кто-то. – На дежурного напал.
– С трудом взять удалось, – встрял в разговор ещё один невидимый собеседник. – Видать, матёрый попался. Вон, револьвер при нём обнаружили – не иначе стрелять в нас хотел… сука! – прибавил он.
Надо же, я даже не успел заметить, когда меня обезоружили.
– А ну покажите мне этого матёрого. Хочу на него посмотреть! – потребовал начальник.
– Вставай, контра!
Меня подняли на ноги. Голова гудела, в ушах стоял шум, губы саднили, глаза заплыли, я с трудом мог разглядеть, что происходит вокруг: все лица превратились в пятна.
– Кто такой? – свирепым тоном поинтересовался начальник, предвкушая последующие лавры от моего задержания.
Один из его подчинённых, что держал меня, не устоял от искушения и треснул мне по лицу.
– Говори, когда с тобой начальство разговаривает!
– В кармане пиджака удостоверение посмотрите, – еле шевеля разбитыми губами сказал я.
– А ну пошукайте по карманам, – приказал начальник.
Чья-то рука бесцеремонно залезла во внутренний карман пиджака, достав оттуда корочки.
– Вот, товарищ начальник.
Документы перекочевали к старшему.
Тот взглянул на них и моментально послышался рёв, мало чем уступающий знаменитым иерихонским трубам.
– Твою мать! Вы, уроды, хоть поняли, что натворили?!
