Последствия этого рокового отказа Мар(о)бода объединиться с Арминием самым непосредственным образом сказались и на главных героях нашего правдивого повествования — вандалах. Вместо того, чтобы совместно ударить на римлян, самые воинственные германские племена, у которых, как говорит немецкая пословица, «мечи в ножнах так и чесались») — победители-херуски с союзниками, с одной, и свебские маркоманы, с другой стороны, набросились друг на друга. Что позволило римским полководцам Друзу и Германику разбить поодиночке сцепившихся в смертельной схватке германских царей (действительно достойных этого титула, в отличие от большинства германских князей той эпохи, хотя Тацит и подчеркивает, что только Мар(о)бод официально именовал себя царем, чем и вызывал недовольство у части своих соплеменников).
Арминий пал жертвой заговора собственной, херускской, знати, не исключая и своих ближайших родственников (даже выдавших его жену и сына римлянам). Мар(о)бод был изгнан из Бойгема действовавшим в римских интересах готским князем Катуальдой (Катвальдой) и закончил свой жизненный путь в городе италийских венетов Равенне, вкушая горький хлеб изгнания по милости римского императора.
Т.о. для вандалов, в конечном счете, не было разницы, сражаться ли им в этой долгой войне на стороне херусков или на стороне маркоманов; тот факт, что вандалы вообще приняли в этой войне участие, объясняется, видимо, обещанием им всяческих благ Мар(о)бодом, предпочитавшим иметь в лице вандалов, обитавших у самых врат сегодняшней Моравии, в непосредственной близости от бойгемского царства маркоманов, союзников и братьев по оружию, а не врагов, жадных до добычи и готовых при первом же удобном случае ударить ему в спину. Разумеется, больших богатств вандалам участие в междоусобной войне между германцами — к вящей славе Рима! — на стороне Мар(о) бода не принесло. Но они познакомились с миром за пределами Силезии и, надо думать, снова почерпнули, кое-что из того опыта, с которым их отцы и деды возвратились некогда из-под Алесии. Во всяком случае, когда расположенное на территории позднейших Богемии и Моравии, вассальное по отношению к Римской империи, царство Ванния оказывается в трудном положении, мы опять встречаем на страницах римской хроники вандалов вступившими на тропу войны.
Ванний, высокоодаренный князь квадов (германского племени в составе свебского союза, союзников маркоманов в войне с Римом, разбитых римлянами и признавших над собой власть Рима), был посажен римлянами управлять Бойгемом вместо Мар(о)бода, оставившего римскому ставленнику в наследство настолько стабильное царство, что Ванний (которого, к слову говоря, у одного из наших современных пламенных приверженцев «новой хронологии» хватило…как бы выразиться покорректней и поделикатней… смелости отождествить с Иваном Грозным, Великим Государем Московским и всея Руси, жившим, как известно, во второй половине XVI в.!) смог править им на протяжении тридцати лет без особых хлопот. В другом своем произведении — «Анналах» — Тацит сообщает нам о том, как римляне, на этот раз — под властью императора Клавдия, благосклонно взирали на очередное взаимо-истребление германцев «к вящей славе Рима». Подчеркивает римский анналист и то, что вандалы ударили Ваннию в спину не по каким-то политическим, но по в высшей степени тривиальным причинам:
