— Дай помогу, — ответила я.
Вэн снова согнулась пополам. Зажмурилась.
— Быстрее!
Она мельком взглянула на меня. Скривилась тревожно, попятилась в кабинку. По-прежнему согнувшись пополам и часто дыша. Я поняла, что у меня осталось максимум десять секунд. Вэн дергала молнию. Скрипела зубами. Икры ее подрагивали от усилий. Я зашла вместе с ней в кабинку, захлопнула дверь, уперла ногу в трубу сливного бачка — странную металлическую штуковину, похожую на пожарный гидрант в миниатюре, — и в сотый раз потянула за язычок. Он ободрал мне палец, но не сдвинулся с места. Вэн застонала.
— Кауи, из меня прет какаха размером с черепашью голову, еще минута — и я вся буду…
Я вцепилась в пояс шортов и дернула изо всех сил. Что-то треснуло, шорты соскользнули ниже колен, я подхватила их, не давая упасть на пол, Вэн плюхнулась на стульчак, и из ее кишок извергся вулкан. Я отшатнулась, ударившись локтями о дверцу кабинки.
— Неужели нельзя… — начала я, но отодвинуться мне было некуда, Вэн закряхтела и снова опорожнилась. Ее задница влажно чмокала. Тяжело дыша, Вэн оперлась ладонями о стенки кабинки; еда рвалась из нее нескончаемым потоком. Я, сидя на корточках, держала ее за ноги — там, куда упали шорты. Мне хотелось зажать нос, выскочить наружу, но все уже закончилось. Вэн затряслась от хохота. Из унитаза поднималась жуткая вонь.
— Господи боже мой, — сказала Вэн. — Я не курю, но сейчас не отказалась бы от сигареты. Момент как раз подходящий. — Она снова рассмеялась, а следом и я.
— Ну что, как сыр? — поинтересовалась я, прослезившись, хотя и непонятно, от чего именно, от вони или от смеха. — Оно того стоило?
— Однозначно стоило. — Вэн облокотилась о колени, опустила голову. — Господи, как же у меня из жопы воняет. Кто бы мог подумать.
Я выпустила ее шорты и выпрямилась. Взглянула сверху на спину Вэн. Нежные костяшки позвоночника. Вдохи и выдохи. Шорты, растекшиеся вокруг лодыжек, взрыв разорванной ткани, исковерканной молнии. В эту минуту дверь туалета отворилась, послышалось цоканье каблуков. Впрочем, далеко эта женщина, кто бы она ни была, не продвинулась. Секунда-другая — и каблуки зацокали вон. Дверь закрылась, прихлопнув гул вечеринки, и снова наступила тишина.
— Вот именно, — подтираясь, сказала Вэн. — Спасайся кто может.
Но теперь нам точно надо уйти.
— Дай попробую молнию. — Я снова опустилась на корточки, перенесла вес с одной ноги на другую и левым коленом — в лилово-бурой россыпи шрамов на густо-смуглой коже — прижалась к голени Вэн. Я не отодвинула ногу. Вэн закончила вытираться. Я взялась за ее шорты, за молнию, но, слабо дернув несколько раз, сдалась. Выпитое вино дало о себе знать. Голова гудела от натуги, я пристроила ее на плечо Вэн. Потом уткнулась лбом в ямочку над ее ключицей. Мы замерли. Дыхание: моя голова, ее шея. Я чуть приподняла голову, наши уши соприкоснулись; наши шеи, ее влажная. Я подняла голову, понимая, чего добиваюсь. Мои губы скользнули по пушку на ее щеке к ее рту.
