Акулы во дни спасателей | страница 137

— Значит, тебе все-таки что-то нужно?

— Ты почему родителям не звонишь? — отвечает Дин вопросом на вопрос.

Я опускаю глаза, смотрю на свои кроссовки. По полу вонючей лужицей растеклась моя потная майка, из раскрытого рюкзака торчат оранжевые пузырьки с обезболивающим.

— Дел было много.

— Догадываюсь.

— Вряд ли.

— В Портленде тоже много чего происходит, — говорит Дин.

— В Портленде? — переспрашиваю я, и Дин говорит, что вещи Ноа конфискуют. Говорит, там большой долг за квартиру, а выплачивать маме с папой.

— Сама понимаешь, что это значит.

— Нельзя же взять и конфисковать вещи, если человек не заплатил за жилье, — говорю я. — Для этого нужно постановление суда и прочие бумаги. Теперь никого просто так на улицу не выгоняют.

— Они звонили маме. — Дин словно пожимает плечами.

Судебная процедура, говорю я. Права квартиросъемщика, говорю я. Достаточная возможность выплатить долг, говорю я.

— С чего это ты вдруг юристом заделалась? — удивляется Дин.

— С того, что смотрю по кабельному “Закон и порядок” двадцать четыре часа семь дней в неделю, — говорю я.

— Заткнись уже, — обрывает Дин. — Хватит придуриваться, это не шутки.

— Окей, окей, — говорю я. — Успокойся. Адвокату звонил?

— Некогда мне с тобой ругаться, — отвечает Дин. — Я должен все уладить. Мне мама звонила.

Он подчеркивает первое слово — дескать, мама звонила не кому-нибудь, а мне, значит, мне и разруливать. Теперь-то я вам покажу, какой я хороший. Но в голосе его слышится укоризна. За то, что я вернулась в университет, а он остался дома и бродил по лесам, прорубая себе дорогу. Я оглядываю ванную комнату: бритвы парней в засохшей окровавленной пене; возле унитаза, в держателе для журналов, — прошлогодний выпуск “Свимсьют”[135]; в углу смятый коврик, мокрый насквозь. Все это у меня перед глазами, окей? Я смотрю на это изо дня в день. Кочую от дивана к дивану, лишь бы не встретиться с Вэн, Катариной и Хао. С начала семестра таскаю за собой рюкзак с вещами. Прячусь от всех, как крыса, из-за того, что сделала — или не сделала.

— У Ноа тот же адрес? — спрашиваю я.

— Какой всегда и был в Портленде, — отвечает Дин. — А что?

Я нажимаю отбой. Засовываю свои пожитки с пола обратно в рюкзак, завязываю кроссовки. Уходя, бросаю ключ Саада в почтовый ящик.

Рядом с Ноа я всегда чуствовал себя дураком, хотя он даже не разу не обозвал меня так, просто рассказывал о чем то типа как плавят сталь или как по латыни называется нерв и прочее ля ля, я же молчал всю дорогу и все равно чуствовал себя так, словно он обозвал меня дураком. Все утро я думаю о том что сказал бы Ноа будь он со мной, я заглядываю в окно его квартиры и в пятнацатый раз трясу дверь как будто меня не пускают домой. Я даже не подумал о том что мне понадобятся ключи когда мама позвонила и я ломанулся сюда на автобусах и попутках, мне казалось, что дверь будет распахнута настеж или хозяин будет на месте красить стены или типа того. Если бы Ноа был здесь он бы как пить дать что то сказал, но его нет а я все равно чуствую себя дураком. Мне ведь даже негде будет остановится если я не открою эту дверь.