Утром мой телефон взрывается шумом, девица еще не ушла, слишком рано, звонит мама и я такой, черт.
Я выворачиваюсь из-под вялой руки вчерашней девицы взять телефон.
— Извини, что так рано, — говорит мама.
— Я как раз делал зарядку, — отвечаю я.
— Что с голосом? — спрашивает мама. — Простыл?
— Угу, — говорю я. — Немного.
— Ну тогда извини, что звоню, но у меня не было выхода.
— Звякнешь попозже? — спрашиваю я.
— Не получится, — отвечает мама.
* * *
Вскоре после этого я звоню всем кому нужно, авиакомпания дает мне скидку в связи с трагическими обстоятельствами, мы в воздухе и уже почти прилетели, потому что я вижу внизу Оаху и ночной Гонолулу. Забавно, я раньше считал его большим городом, дома выше десяти этажей были для меня в диковинку, уличные фонари бульвары и все такое, теперь же гляжу вниз, а он маленький и огоньки светятся в одном крохотном уголке, все остальное темное, ночной океан и бесплодные долины. Куда ему до Лос Анджелеса Сиэтла и даже Портленда, те так сияют что ничего кроме света не видно.
Я не хочу на Гавайи. В прошлый мой приезд была вообще жесть (меня как раз выгнали из команды и из университета, лишили стипендии) я натыкался на всех знакомых, а они все как на зло читали газеты и смотрели новости спорта про университет и турнир, местный парень прогремел на всю Америку. Какие-то чужие люди лучше меня помнили подробности разных матчей, вплоть до того делал ли я там кроссовер бросал ли из под кольца или в прыжке или как то еще. И все спрашивали меня об одном и том же, а мне приходилось снова и снова давать одни и те же сраные ответы: да, я помню эту игру, нет, я уже не играю, в Спокане дела так себе, да, у родных все хорошо.
И теперь вот снова возвращаюсь. Мама звонила сообщить что Ноа пропал во время долгого похода по Большому острову, он в одиночку собирался обойти весь остров или типа того. Мама говорила, он что-то видел и хотел выяснить что к чему, сказал куда идет, а на сколько не сказал, потом ушел и пропал на неделю, потом еще неделя, ни слова, и тогда мама позвонила в полицию.
Женщина в соседнем кресле за весь полет не встала ни разу. Хоулейшая из хоуле: странная белая кофта, обтягивающие штаны цвета хаки, грудь морщинистая, вся в конопушках, курносая как я не знаю кто, выговор будто она с фермы или типа того. Ясное дело, под гавайским солнцем сгорит до красна и будет пить май тай[120] в каком-нибудь дурацком барчике на пляже Вайкики.
Женщина замечает, что я на нее гляжу.
