Молебен служили в маленькой корпусной церкви, куда набилось народу – не протолкнуться; Федя, как обычно, настроился скучать, но здешний батюшка, старенький, сухонький, но очень живой и бодрый, служил со всею душой, и выстоять молебен оказалось ничуть не трудно. А певчие из числа старших кадет так выводили «Царю Небесный», что Фёдор вообще чуть не забыл о грядущем угощении.
Конечно, настоящим кадетам на молитвах вообще и на молебне в частности полагалось хотя бы закатывать глаза, подражая студентам с вольноопределяющимися, или – на что отваживались, правда, лишь самые отчаянные – плеваться жёваной бумагой из трубочек; но здесь Фёдор самым позорным образом идеалу не соответствовал.
Когда-то, ещё в Елисаветинске, придя в воскресный отпуск домой, в казённую полковую квартиру, он вдруг спросил папу:
– Пап, а Бог… он ведь есть?
Иные мальчишки на переменах очень даже охотно вели разговоры, что «никакого бога нет» и «какой тебе бог, если электричество есть?». Да и законоучитель, отец Герасим, толстый и неопрятный, изводивший военгимназистов придирками и с наслаждением лепивший колы, невзирая на мольбы, что, мол, это уже третий и в субботу последует порка, – не слишком способствовал воцерковлению.
– Пап, а Бог… он ведь есть?
Папа тогда только что вернулся с войны. Не сразу, как закончились бои и был подписан мир, – полковник Солонов ещё долго оставался в Маньчжурии и в Порт-Артуре по каким-то важным делам.
– Конечно, есть, – не задумываясь, ответил папа.
– Ты наверняка знаешь? – спросил Федя.
– Конечно, знаю. – Папа пожал плечами.
Тут хорошо воспитанному мальчику следовало вежливо сказать «спасибо, папа» и удалиться к своим игрушкам или дворовым товарищам, но Федя не удалился.
– А… откуда?
– Как «откуда»? – удивился папа. – Вот мы же есть, да? Видим, думаем, чувствуем, живём? Что это такое?
– Что?
– Душа наша, Феденька. А душа – она никуда исчезнуть не может. Тело – да, а душа – нет. Душу ведь не пощупаешь, на весы не положишь, в саженях не измеришь – а она всё равно есть. А коль она, такая, есть, несмотря на всю науку, – значит, и Бог есть. Понятно?
– Понятно, папа! – просветлел Фёдор.
Папино объяснение было очень правильным. Вот просто очень, Федя не знал почему, но знал – так правильно. Тело уйдёт, а душа – нет.
И потому кадет Солонов не плевался на молебнах бумажными шариками из трубочек.
…Праздничный обед накрыли в актовом зале – очень красивом, огромном, двусветном, с нарядными колоннами, нежно-палевыми стенами, с пальмами в кадках и картинами в простенках.
