– Вот эта, – он перевернул первый лист, там оказался этюд маслом, изображающий огненно-рыжие настурции в золотистой вазе, – за пятнадцать минут согреет любого, замерзшего до полусмерти. Достаточно смотреть на нее с расстояния метр-полтора.
Во взоре Кайонна отразился живейший интерес.
– Продолжайте, прошу вас!
Пьер кивнул, положил рисунок лицом вниз и перевернул следующий. Там также изображался букет – ландыши среди листьев, небрежно связанные сиреневой лентой и положенные и бледно-зеленую шелковую ткань.
– Через пятнадцать минут рассматривания этой работы вы неудержимо захотите спать. И проспите до завтра.
Ректор зевнул и попросил:
– Уберите, ради всех богов, у меня сегодня два совещания!
– Продолжать?
– Что-то безопасное есть?
– Ну… более или менее…
На третьем этюде неизвестный живописец изобразил серебряный поднос, на котором вальяжно расположился хрустальный набор для аква-виты, резной графин и два стакана. В графине золотилась жидкость, стаканы сверкали в солнечном луче из едва угадываемого окна, рядом с подносом на подставке чуть дымилась трубка.
Кайонн крякнул и нажал кнопку. Почти мгновенно в дверях появилась пигалица-секретарша, Пьер только успел вновь положить рисунок лицом вниз.
– Жанна, принеси нам… э-э-э… кофе. Да, кофе.
– Господин ректор, я для вас заварила шиповниковый чай, он уже настоялся! – прозвенел в ответ голосок.
– Жанна, – вкрадчиво повторил тот, – сейчас – кофе. Если ты не хочешь, чтобы завтра в приемной сидела на твоем месте Эулалия Виндельхайм, ее мама как раз только что мне звонила.
Пигалица исчезла и через мгновение вновь материализовалась на пороге с серебряным кофейником, спиртовкой, чашками и всем прочим, выставленным на поднос. Кайонн кивнул ей, отпуская, самолично запер дверь на обычный и магический замок, после чего со вздохом поставил защиту от подслушивания. Потом подошел к высокому книжному шкафу, где тускло блестели золотом корешки толстых томов, вынул два с нижней полки и пошарил за ними.
– О! надо же, Жанна этот тайник пока не нашла, – сказал он радостно, доставая из тайника графин и стаканы, почти такие же, как и на рисунке. – С тех пор, как мой врач порекомендовал мне здоровый образ жизни, я вспомнил все приемы маскировки, что когда-то применял в магическом спецназе.
– Я чувствую, вы поняли, как именно воздействует третья картина, – сказал Лавернье.
– Еще как! – Тут Кайонн посерьезнел, плеснул в стаканы аква виты и взглянул на картонные прямоугольники на столе. – Я считал, что магия желания – выдумка.
