А если так, то нельзя ли в этом деле поучаствовать с прибылью для себя?
Она повернулась к листу картона, на котором магическое перо размечало контуры будущей копии фрески, но в уме продолжала прикидывать, стоит ли ввязываться в игру, где только Пьеру Огюсту Лавернье, антиквару и магу, известно, что же на поле – футбол, покер или шакра-чатурандж…
На обед отправились в Петрокефали, где хозяйка их кофейни-гостиницы, почтенная Деспиния, приготовила для них острый чесночный dzadziki с серым, еще теплым домашним хлебом, жареные бараньи ребрышки с помидорами и сизо-розовый виноград. Роберт почти не удивился, когда заметил, что Лидия следует за новым знакомым, словно приклеенная, что-то подобное он почувствовал сразу, как только увидел их вместе. Впрочем, Лавернье вписался в их небольшую случайно образовавшуюся компанию так легко, словно встал на заранее приготовленное для него место.
– Я все-таки не поняла, – спросила Софи, когда первый голод был утолен. – Что ты такое нашла сегодня, Вэл?
– У меня такое ощущение, что я нашла совпадение грамматических форм.
– А?
Валери попыталась нарисовать на бумажной салфетке ряды закорючек, но бумага рвалась, и значки получались совсем уж кривыми.
– Так не объяснишь, – махнула рукой она. – Сейчас вернемся, я покажу свои расчеты.
– Нет, нет, нет! – Пимпочка замахала руками в непритворном ужасе. – От твоих матриц у меня волосы дыбом встают. Нет, ни в коем случае! Расскажешь словами.
Деспиния принесла еще кувшин розового домашнего вина; оно было таким холодным, что стекло мгновенно запотело, и капельки скатывались вниз, образуя лужицу на отполированном временем дереве стола. Пьер отпил глоток вина, потянул к себе салфетку с каракулями и всмотрелся в них; что-то было знакомое в этих обманчиво неуклюжих фигурках, но вот что, он никак не мог вспомнить.
Перед Лавернье лежали листы бумаги с четко выписанными на них символами: четыре спиральных ряда и один линейный.
– А вот это что? – он ткнул пальцем в единственную спираль, в которой значки были совершенно иными.
– Это два параллельных текста, которые я обнаружил на дне двух чаш, которые нашел при раскопках в Матале, это здесь рядом, – пояснил Роберт. – Вот этот, как вы видите, сделан таким же письмом, как и диск, а здесь я предположил древнее орочье наречие.
– Орочье?
– Ну, орочий я не знаю, но надписи из степных курганов мы изучали. И довольно подробно. Так что по характеру знаков и разделителей я предположил что-то близкое.
