– Значит, список должников? – задумчиво произнес Пьер, взвешивая находку на ладони. – Неужели, дорогой мой Павсаний, ты еще и ростовщичеством не брезговал? И кто же, в таком случае, желал в срочном порядке эти списки получить, заемщик или новый ростовщик? Впрочем, это неважно. В любом случае, послать гонца в Массалию, чтобы забрать у меня твое письмо, этот человек не мог. Значит, из уравнения мы его можем вычеркнуть.
Одним глотком он допил из стакана остатки аква-виты, после чего проверил охранную сеть над домом, улегся в гостиной на диван и мгновенно уснул.
Спал Пьер тихо, на правом боку, подложив ладонь под щеку. Во сне он шел по длинной аллее могучих старых платанов, ведущей к крыльцу его дома в Провенсе, и с ним рядом шла девушка. Сквозь ветви деревьев пробивались солнечные лучи, вспыхивая искрами в ее черных волосах, а серые глаза смотрели на него внимательно и строго.
Не было еще девяти, когда в дверь гостиной постучали. Лавернье крикнул:
– Открыто, входите!
На пороге стоял Макарий.
– Отвез, билет купил, до каюты довел. Дверь он запер изнутри, стоило мне выйти, – доложил он.
– Спасибо, – Пьер задумчиво поскреб подбородок. – А что, цирюльня строго Исаака в Хан аль-Кади еще работает?
– Куда ж она денется, – молодой человек позволил себе усмешку. – Только старый Исаак сам уже не стрижет, только сидит в зале и морочит головы клиентам.
– Вот и славно. Отец по-прежнему приходит в лавку к восьми?
– Да.
– Значит, оттуда и начнем.
Бутрос пролистал тетрадь в синей обложке, закрыл ее и отодвинул от себя со словами:
– В эти игры я не играю. И тебе не советую.
– Я и не собирался, – пожал плечами Лавернье. – Для такой работы у меня характер неподходящий, да и на месте сидеть я не люблю. Вот завтра придет мне сообщение по электронной почте: мол, умер почтмейстер Джонсон в городе Кейдсвил, что в Мэриленде, и на гаражной распродаже будет аукцион его коллекции фарфоровых собачек. Я тут же куплю билет на самый скоростной корабль и отправлюсь в этот самый город…
– Э, братец, если мне придет такое сообщение, так я и личный корабль найму, лишь бы успеть…
Они помолчали, сладко жмурясь и представляя себе упомянутую коллекцию.
– Так что, сжечь? – спросил маг, забирая со стола тетрадь.
– Я бы вот прямо сейчас в огонь отправил.
– Тогда дай мне какой-нибудь таз, что ли.
Горела старая бумага неохотно, но магические искры не оставляли ей выбора. Когда дымок над латунным тазом перестал куриться, Пьер разворошил пепел стальной линейкой.
