– Ладно, меня, – улыбнулся Лавернье, – Вот что так заинтересовало в ней некоего неизвестного мне конкурента, что эту, как ты выражаешься, бумажку у меня попытались выкрасть еще в Лютеции. И вторая попытка оказалась вполне успешной.
– Судя по тому, что письмо ты достал из своего кармана, похитителя ты догнал?
Лавернье не ответил, но улыбка его стала такой неприятной, что Бутрос даже поежился.
– И, тем не менее, я ничего интересного не могу тебе рассказать. Хотя… разве что, о завещании?
– Старый безумец оставил завещание? – удивился маг. – За последние сто лет это первое его разумное действие…
– Да, оставил. Согласно этому документу, все, что будет найдено в доме Павсания, сына Диодора, должно быть продано с аукциона. Из вырученных денег половина отойдет общине, а вторую он завещал на открытие лаборатории для изучения его наработок.
– Лаборатории? Однако, широко шагал покойник. И где он хотел, чтобы открыли эту лабораторию? Здесь, в Аль-Искандарии?
– Нет, – Бутрос покачал головой, – в Магической Академии Лютеции.
И он усмехнулся, наслаждаясь безграничным изумлением, проступившим на лице собеседника.
Успокоившись, Лавернье спросил:
– Когда аукцион?
– Завтра на закате. Община предоставила свой зал собраний, так что все будет проходить здесь же, в Хан аль-Кади. Будешь участвовать?
Маг совсем по-простонародному почесал в затылке.
– Ты понимаешь, с одной стороны, если у меня так хотели это письмо забрать еще до прочтения, значит, кому-то нужно было предотвратить мое участие в аукционе. Или дело не в этом? Наверное, не в этом, последний-то раз был уже в Массалии, письмо я прочел. С другой… да я даже не знаю, чем занимался Павсаний в своем добровольном заточении!
– Ну, полным заточением это не было, – покачал головой копт. – Он выходил раз в неделю и шел в лавку товаров для художников и на набережную, где работают живописцы.
– Куда? – Лавернье расхохотался. – Нет, ты меня сегодня решил уморить… В те времена, когда я встречался с Павсанием, он не представлял себе, чем отличается один конец кисти от другого.
– И, тем не менее, последние лет десять все было именно так.
– Странно… И никакой информации о его исследованиях, даже о направлении, ни у кого нет?
– Знаешь, – Бутрос почесал мизинцем левую бровь, и на пальце сверкнул темный рубин, – Я бы тебе посоветовал сходить и поговорить со старой Мариам. Она была служанкой у Павсания, а пока, до аукциона, присматривает за домом. Сейчас ты ее, конечно, уже не застанешь, а вот завтра от рассвета и до полудня она будет там.
