– Вы родом откуда-то с юга… Авиньон?
– Арль, мадам.
– Арль… А я из Экса, меня зовут мадам Монбельяр, Жанна Монбельяр.
– Пьер Огюст Лавернье, антиквар, – представился он в свою очередь. – И правда, мы с вами соседи.
– Соседи, – согласилась она, потом добавила. – На выставку приезжали?
– Да, у меня магазин в Лютеции, – Пьер вспомнил, что хотел узнать об авторе рисунков. – Скажите, мадам, то, что развешано на стенах, картины – это рисовала ваша внучка?
– Жюльена – моя правнучка, – улыбнулась слепая. – Нет, это я рисовала.
– Вы? Но как же?…
– Мне это не мешает. Пейте кофе, я покажу вам.
Она быстро прошла в кухню и почти сразу вернулась с альбомом и карандашом; положила альбом на стол перед собой, замерла на мгновение и несколькими точными движениями нарисовала мужское лицо. Потом повернула к Лавернье, и он узнал в чуть карикатурном изображении себя. Пожалуй, так точно его еще никто не видел, как эта слепая женщина: шрам на левой брови, чуть кривой нос, жесткий взгляд синих глаз и улыбка, готовая стать недоброй ухмылкой.
– Вы… мастер, – медленно сказал он.
– Спасибо.
– Где-то выставлялись?
– Нет, я для себя рисую. Ну, друзьям дарю или вот так, как вам, – она подвинула к Пьеру лист с портретом.
– Я бы… – он собирался предложить купить несколько ее рисунков, но неожиданно для самого себя сказал, – Я хотел бы с вами посоветоваться. Так сложилась жизнь, что мне в наследство достались необычные краски и связанная с ними проблема…
В нескольких коротких фразах он рассказал мадам Монбельяр историю получения наследства Павсания, и добавил:
– Сколько раз я уже себя ругал, что ввязался в это дело!
– Кто знает, может быть, все еще повернется другой стороной, – пожала плечами женщина. – Так что именно вы хотели бы спросить у меня?
– Понимаете, мадам Монбельяр, я обсуждал эту историю с магами, краски-то магические. Но нужно знать и мнение художника. Настоящего художника.
– Вы считаете меня?…
– Безусловно.
– Ну, хорошо, – ответила она с сомнением. – Я не маг, как вы поняли, но Дар у меня есть. Он появился после того, как я потеряла зрение. Диабет, какая-то неявная форма, болезнь вызвала неврит зрительного нерва, а диагноз поставили уже слишком поздно. Мне было всего девятнадцать, я училась в художественном колледже и была в отчаянии оттого, что не смогу больше рисовать. Дар пришел словно бы в ответ на это отчаяние. Не могу объяснить, как он действует… Да вам и не нужно это, наверное. Так вот, о ваших красках. Наверное, их можно использовать во благо; ну, например, дать умирающему несколько дней без боли, согреть замерзшего или подарить парализованному вечер на берегу моря. Для того, чтобы сделать такой рисунок, довольно и умелого ремесленника. Ваш покойный друг с таким и работал, не правда ли? А настоящий художник пропустит эти заклинания через себя, и магия его живописи соединится с химией красок и словами, несущими магию. Даже если вы будете читать одно и то же заклинание, а мастер станет изображать ту же модель и сюжет, все равно: у Тициана и у… ну, не знаю, у вашего тезки Ренуара, получатся совершенно разные картины.
