Ладно, теперь все это уже неважно. Основные материалы и собственные исследования он упаковал и три дня назад отправил гномьей почтой в Университет, на кафедру истории и археологии. Гномы содрали за доставку небольшое состояние, но зато Спенсер мог быть твердо уверен, что ни одна буква не будет потеряна или украдена. Все, от блокнотов с заметками до копии фрески, сделанной Тессой Торнвуд, будет дожидаться хозяина в его кабинете, должным образом упакованное.
Коммуникатор просигналил у него в кармане. Роберт вытащил аппарат и ухмыльнулся, увидев на экране физиономию Лавернье.
– Вот как раз только что о тебе подумал, – сказал он с чувством глубокого удовлетворения. – Здравствуй! Ты где?
– В Медиолануме, – ответил Пьер с некоторым удивлением. – Интересно, и что навело тебя на мысли обо мне?
– Потом расскажу. Ты ж по делу звонишь?
– По делу. Мне б с тобой увидеться, есть… информация. Ты еще долго собираешься торчать там, на острове?
– Завтра отплываю с «Трезубцем Посейдона» до Массалии, а оттуда…
– «Трезубец» останавливается в Неаполисе? – перебил его Лавернье.
Роберт пожал плечами:
– Понятия не имею. Меня интересовала конечная точка маршрута.
– Если ты завтра утром отплываешь, в Неаполисе будешь к вечеру. Кажется, около одиннадцати как раз уходит ночной поезд на Медиоланум, значит, в субботу утром ты будешь здесь. Мы встретим тебя на вокзале.
– Кто мы? И за каким Темным мне в Медиоланум?
Но вопросы эти остались без ответа, коммуникатор уже замолчал. Роберт снова пожал плечами и отправился собирать вещи.
С поезда Спенсер сошел невыспавшимся, злым и недовольным: сосед в купе храпел нещадно всю ночь, а перед этим корабль трепало в шторме. На перроне он увидел Лавернье, рядом с ним Лидию Хаскелл, и даже не особо удивился. Во-первых, заподозрил что-то подобное, еще услышав радостное «мы», а во-вторых, просто сил не было на удивление. Пьер переглянулся с Лидией и сказал негромко:
– Похоже, надо дать ему пару часов поспать, иначе никакого толку не будет.
И Роберт немедленно уплыл в неизвестные дали, где виделись ему строгие эльфы среди черных и охряных колонн не разрушенного еще Фестского дворца. Прекрасная белокурая эльфийка грозила археологу пальцем и обещала обменять тайну зашифрованных надписей на пыльцу гевернии, но непременно в мелкой расфасовке.
Продрав глаза, Роберт еще с минуту размышлял, сколько законов нарушит, добывая такое количество строго запрещенного во всем мире наркотика…
