— Non! Нет! Задача, а не ритуал! — воскликнул Клод. — Сохранение первого огня. Гер’абте. Ни больше ни меньше.
Что за напыщенная фигня, подумал Эмиль.
Первый из Детей встретил их ближе к вечеру и повел по тропе сквозь извилистое ущелье. Проводник вернулся домой. Новый гид был жилистым, черным как смоль мужчиной лет пятидесяти в голубой мантии с капюшоном из выцветшей шерсти и в ярких кроссовках «Найк». Цепочкой они прошли по снежному полю, обошли маленькое изумрудное озеро и снова устремились вверх по каменной осыпи в облака.
Как и в Экбатане, святилище располагалось в пещере. Вход представлял собой безупречную полуокружность, вытесанную не в песчанике, а в граните, который сиял, как мрамор. У входа ждал совсем пожилой мужчина, одетый в такую же синюю мантию. Он поговорил с Клодом на одном языке, а с его спутниками — на другом.
Клод дал обоим по пачке «Голуаз». Сам он не курил с того момента, как вышел из «лендровера». Они находились на высоте почти десять тысяч футов, воздух здесь был холодный и разреженный.
Двое Детей ввели троих путешественников в пещеру. В глубину она не превышала двадцати футов — размер небольшого гаража.
На полу лежал персидский ковер. У двери приткнулись несколько десятигаллонных канистр. Крошечное пламя трепетало в небольшом, наполненном маслом углублении скалы. Фитиль, кажется, был сделан из скрученного мха.
Еще один мужчина, старше двух предыдущих, наблюдал за пламенем, то и дело добавляя масла из открытой канистры с помощью длинного ковша из слоновой кости.
Неглупо, подумал Эмиль. Пламя совсем маленькое. Им не приходится таскать в гору хворост. Только масло.
Господи, неужели он произнес это вслух? Старик словно бы ответил на его мысли, но не прямо.
— Он говорит, что в temps perdu — в древние времена — жгли хворост, — перевел Клод. — А потом научились использовать жир.
— Спроси его про возраст огня, — попросил Эмиль, вынимая пушку времени. Тревога на лицах Детей сменилась любопытством, как только они поняли, что это не оружие.
— Они не могут выразить его возраст в годах, — сообщил Клод. — Просто говорят Ьеаисоир — много, и все. Много, много, много.
— Спроси их про первых людей, — попросила Кей.
— Это были женщины, — перевел Клод. — Они называли себя Матери. У них не было речи, но они поддерживали огонь. Много, много, много.
— Habilis, — прокомментировал Эмиль.
— Erectus — прямоходящий, — поправил его Клод.
— Едва ли, — усомнилась Кей. — Homo erectus
