— Вы спасли меня, мой храбрый король. Я ждала вас. Я молилась Богу, чтобы вы быстрей появились здесь.
— Но почему вы молились Богу ночью и наедине с архиепископом, который оказался в ночной рубашке? — недоумевал король.
— Мой повелитель, — отвечала Диди, — истинные католики молятся Богу круглосуточно. А в церкви так темно, что я попросту не разглядела, во что одет архиепископ. Я молилась Богу, чтобы Всевышний послал мне вашу страстную любовь. Любите ли вы меня, мой единственный?
Каждое свое слово Диди сопровождала пламенными поцелуями.
— Люблю! — восклицал сраженный король.
Где грань между игрой и жизнью? Играла ли Диди, когда целовала на сцене Клода? Как бы там ни было, но, отвечая на ее ласки, Клод с каждым разом все больше входил в образ и забывал о публике.
— Я, кажется, и впрямь люблю тебя, Диди, — признался он ей однажды после представления.
— Но я такая ветреная, — удивилась она. И добавила: — А если узнает Франсуа? Ты не боишься?
Имелся в виду Франсуа Реподи, лысый хозяин балагана «Под немеркнущей звездой».
— Я дам ему отступного, — сказал Клод.
Солидная сумма перекочевала из кармана Клода в карман Франсуа Реподи, и последний заявил, что никаких претензий к Диди он не имеет, пусть она делает, что пожелает.
Но странно, если раньше ласки Диди на сцене казались Клоду вовсе не игрой, то теперь ему стало мерещиться, что она играет и в жизни. Кроме того, начали поговаривать, будто Диди по-прежнему не забывает лысого Франсуа, вместе с которым пропивает денежки Клода. Да и помимо Франсуа у нее, дескать, имеется достаточно поклонников.
Однако когда Клод пытался заговорить с Диди на терзавшую его тему, разговор стал походить на те диалоги, что звучали по вечерам в устах короля Артура и королевы Сюзанны.
— Любимый! — бросалась Диди к Клоду на шею. — Ты ревнуешь меня, значит, любишь!
Не поняв друг друга, они расстались. Клод обвинял Диди в измене. Диди обвиняла Клода в том, что он оскорбляет ее недоверием. Первым сдался Клод. Через несколько дней, темной ночью он постучал в каморку Диди. В последнее мгновение у него мелькнула шальная мысль, и он проговорил голосом плешивого Франсуа Реподи:
— Это я, моя дорогая.
— Нет, Франсуа, — ответила из-за двери Диди, — я на тебя в обиде. Ты снова лазал к своей противной Жаклин. Чем она тебя прельстила? Своим косым глазом? Между нами все кончено! Навсегда!
— Прости меня, Диди, — пробормотал Клод голосом Франсуа. — Жаклин уродка и вовсе не нравится мне. Хочешь, я вообще выгоню ее из труппы? Я люблю одну тебя.
