— Его конь не больше дамской лошадки! — воскликнула Мари-Жозеф. — Вдруг этот сброд стащит его с седла?
— Не беспокойтесь! — Лотта погладила Мари-Жозеф по плечу и прошептала: — Подождите только, и сами увидите. Никому не удастся сбросить месье де Кретьена с седла!
Граф Люсьен слегка притронулся к шляпе, приветствуя толпу, и нищие и зеваки в ответ разразились радостными криками, многие принялись кланяться. Его лошадь не останавливалась ни на минуту, не давала толпе сомкнуться со всех сторон. Она гарцевала, выгибала шею, фыркала, помахивала хвостом, точно флажком, и ловко проходила меж людьми, чувствуя себя как рыба в воде. Мгновение спустя граф Люсьен выехал из толпы. Провожаемый веселыми возгласами, он поскакал по улице вслед за королем. Несколько мушкетеров приказали толпе расступиться; карета и эскорт месье сдвинулись с места, не упуская из виду графа Люсьена.
Мимо, блистая и притягивая взор, галопом пронеслась стайка юных аристократов. Поравнявшись с окном, брат Лотты Филипп, герцог Шартрский, осадил своего крупного гнедого и вонзил шпоры ему в бока, подняв на дыбы и явно щеголяя позолоченной кирасой. На шляпе у Шартра развевались пышные перья, сюртук был сшит из дорогого бархата, а рукоять шпаги украшена драгоценными камнями. Недавно вернувшись из летней кампании, он еще не сбрил тоненькие усики, вроде тех, что в юности носил его величество.
Мадам улыбнулась сыну, Лотта весело помахала рукой. Шартр картинным жестом сорвал шляпу и, не спешиваясь, со смехом отвесил им поклон. На шее у него трепетал свободно повязанный шарф, концы которого были заправлены в петлицу.
— Как хорошо, что Филипп снова дома! — промолвила Лотта. — Живой и невредимый.
— И одетый как последний распутник! — Мадам говорила без обиняков, с сильным немецким акцентом, хотя и прибыла во Францию из Пфальца более двадцати лет тому назад. Вздохнув, она покачала головой и, явно любуясь сыном, произнесла: — Да и манеры его оставляют желать лучшего. Ему надлежит заново привыкать к придворному этикету.
— Дайте же ему хотя бы недолго насладиться военной славой, мадам, — упрекнул ее месье. — Сомневаюсь, что брат мой король еще раз поручит нашему сыну командование.
— Значит, и под пули ему лезть не придется, — подытожила мадам.
— Значит, придется забыть о славе.
— А слава мало кому выпадает на долю, мой друг. — Лоррен наклонился к месье и накрыл ладонью унизанные перстнями пальцы герцога. — Ею обделен племянник короля. Ею обделен брат короля. Славой увенчан один лишь король, лишь ему хватает славы.
