Эта идея показалась мне привлекательной, хотя пила я редко. И то, все больше вино. Порывшись в шкафу, ничего спиртного найти не удалось: как видно, в последнее время, страдая от моего невнимания, Мирон истребил все мои запасы вина, подаренного родителями нерадивых чад. В тоске я развела руками, предложив чай, но Людка не сдавалась.
– Ночник у тебя под домом. Сбегай, будь другом. Я ноги натерла, ступить не могу. Я пока что-нибудь закусить соображу.
Кивнув и быстренько переодевшись, я схватила кошелек и припустилась вниз по лестнице. Разбитое Мироном сердце снова напомнило о себе, и я устремилась за вожделенной выпивкой: не забудусь, так хоть засну быстрее.
Продавщица в магазине равнодушно выдала мне бутылку вина, несмотря на запрет на продажу спиртного в день выпускных. В другой день я бы возмутилась такой халатностью, но сегодня она была мне на руку. Я мелкой трусцой устремилась назад к дому, обогнув магазин с торца. У подъезда я вспомнила, что ключи оставила в вечерней сумочке, и позвонила в домофон. Людка открыла почти сразу, и я нырнула в подъезд,
И «кожей» почувствовала, что сзади меня кто-то есть. Неуловимое трепетание воздуха или запах перегара? Я попыталась прыгнуть вперед, но сзади меня резко перехватили и зажали рот прокуренной ладонью.
– Сейчас я отпущу тебя, но не вздумай орать, – сурово скомандовал чей-то хриплый голос, и я затихла.
Меня поставили на ступеньки, я развернулась и попыталась смутно различить двух типов характерной наружности. На лестнице было темно, и толком разглядеть своих обидчиков не смогла. В воздухе запахло групповым изнасилованием, и я сразу стала сражать их аргументами, при этом почему-то шепотом:
– Послушайте, вы, наверное, обознались. У нас Лариса есть, разведенка, но она в первом подъезде. К ней все ходят.
Типы озадачено закряхтели, а я воодушевилась еще больше:
– У меня дома Людка. А у нее дружок в тюрьме. Я сейчас не приду, и она полицию вызовет. Вот.
Тут я подумала, что про Людку я сказала совсем некстати. Теперь они решат, что вариант «два на два» вполне себе ничего, затащат меня в квартиру и… Пока я судорожно соображала, что делать, амбалы наконец обрели дар речи. Тот, что был повыше, ожил первым:
– Ты совсем дура? Слыхал, Котик, чего она удумала? Нафиг нам твои прелести. Мы за баблом.
– Каким еще, простите, баблом?
– Заткнись и слушай: твой красавчик Мирон Голубев – наш должник, – раздраженно продолжил детина. – Усекла? Он у нашего хозяина деньги в кредит брал. Просрочка на нем, а он скрывается. Мы его дружка тряхнули, он сказал, как тебя найти. Мол, лямур тужур у вас, живете вместе. Где эта гнида?
