– Ага, она всех их уведет! Глазом не успеем моргнуть, как останемся без охраны.
– А тогда она приведет пожирателей душ, чтобы они нас съели!
Множество людей говорили одновременно, однако Алис различала голоса так обостренно и четко, как если бы каждый из них втыкал иглу ей в кожу. Вот голос Мэри, младенца которой она держала, пока Мать лечила роженицу. А вот говорит брат Эллис, он учил ее считать. Вот вступили Элин и Флур, ее ровесницы. Им никогда в жизни не приходилось карабкаться на обледенелую Ограду.
Мощный бас верховного старейшины перекрыл гвалт:
– Тихо, братья и сестры!
Негодующие выкрики и возмущенные вопросы стали чуть потише.
– Волчья стая кружит вокруг нас, но мы, те, кто следует за Добрым Пастырем, пребываем в безопасности в Его любящих объятиях. Это исчадие Зверя – не более чем испытание нашей веры. Волк, подобравшийся к нашему стаду. И когда мы уничтожим его, ничто уже не будет угрожать овцам, защищаемым Добрым Пастырем.
Опять гул и бормотание, препирательства, разрозненные выкрики:
– Сжечь ее!
– Ты рехнулся. Чтобы вся деревня сгорела?
– Утопить!
– А если она выплывет? Тогда что? К тому же ближайший пруд замерз.
– Забить ее камнями.
– Ага, вот это годится. Или истолочь в порошок.
Верховный старейшина поднял руки, обратив ладони к залу, и наступила тишина. Свет от ламп полосами падал на лицо главы общины.
– Эта тварь желает напугать нас. Поэтому ее ждет то, чего подобные ей боятся больше всего. Огонь. На рассвете все крепкие телом мужчины нагрузят дровами три телеги. Мы вывезем тварь за Ограду на северо-западную просеку. Там мы соорудим костер, и он будет гореть так жарко, что навсегда очистит нас от этой нечисти. И при свете великого спасительного пламени мы споем благодарственный гимн во славу Доброго Пастыря.
Алис было холодно, так холодно. Скорчившись на полу клетки, она ощущала, как ледяные сквозняки овевают ее, проникают под платье, поднимаются вдоль тела. Она пыталась представить, как ее окружают языки пламени, но ничего не получалось. Когда деревенские хлынули толпой на улицу, Алис почувствовала, что клетка вокруг нее трясется. Она смотрела на проходящие мимо ноги, подолы юбок, сапоги, посеревшие от грязи. У нее не было никаких мыслей о завтрашнем дне. Холод и растущая пустота внутри – вот и все, что она теперь знала.
Давно ушли деревенские, погасли лампы, освещавшие зал молитвенного дома. Закрытые ставни не пропускали холод, но лунный свет проникал внутрь через щели в оконных рамах. Если бы не эти тонкие лучи, в зале царила бы кромешная темнота. Тем не менее, несмотря на окружающий мрак, зоркие глаза Алис сумели различить две бесформенные фигуры охранявших ее Вона и Сэйера. Их оставили на ночь сторожить пленницу. Парни забились под накидки в креслах у холодного очага, прогоревшего много часов назад. Поначалу они перешептывались, время от времени беспокойно оглядываясь на Алис. Но вскоре оба затихли, так что только их храп нарушал наступившую тишину. Если Алис шевелилась и колокольчики у нее на голове начинали звякать, стражи вскакивали на ноги и хватались за луки. Интересно, думала Алис, можно ли убить пожирателя душ таким простым оружием, как лук со стрелами. Она не знала и сомневалась, что Вон и Сэйер понимают больше нее.
