Веревки были натянуты между столбов, и каждая семья располагала своим участком, длиннее или короче, в зависимости от числа домашних. Веревка Матери была короткой, а рядом белье развешивала узколицая мистрис Дэниелс, а за ней – мистрис Харди. Когда появилась Алис со своим узлом, обе кумушки были уже на месте. Вокруг них с несчастным видом и громким хныканьем отирались сопливые отпрыски – им хотелось домой. Та же картина, помноженная на общее число женщин, наблюдалась у других веревок. Селянки с серыми лицами горбились над корзинами с бельем, облепленные мокроносыми детишками.
Ни мистрис Дэниелс, ни мистрис Харди не поздоровались с Алис и не заговорили с ней, да она и не ждала от них приветствий. Женщины были слишком поглощены сплетнями о прибывших утром торговцах, чтобы обращать на Алис внимание.
Необходимость идти развешивать белье лишила девушку возможности прогуляться мимо торговых фургонов, так что она их еще не видела. Ее интересовало, прибыли ли Паул и Бети. Если прибыли, то надо бы пойти к ним.
– Как ты думаешь, это их сын? – говорила мистрис Харди, развешивая на прищепках плотные штаны своего супруга.
Сын? Нет, тогда речь не о Пауле и Бети. А ведь Алис так надеялась увидеть их.
– Да им все равно, я так понимаю, – отозвалась мистрис Дэниелс. Она бросила свое занятие и, понизив голос, добавила: – Ты же знаешь, эти торговцы женятся на собственных сестрах, а торговки берут в мужья братьев.
Мистрис Харди скомкала мокрый фартук и вытаращила глаза на собеседницу:
– Да не может быть!
– Говорю тебе, – продолжала мистрис Дэниелс. – Сыновья, племянники, дочери, кузены – все годятся. Развратные твари. А еще я слышала, что у них мужчины ложатся с мужчинами, а женщины – с женщинами.
– Зачем это?
Мистрис Дэниелс скосила злобные глазки на мистрис Харди. Та смутилась.
– Но вот в чем загвоздка, – заговорила мистрис Харди. – Почему же Добрый Пастырь не покидает этих варваров?
Она накрыла ладонью левое ухо болтающейся рядом дочки, а правое прижала к своей юбке с такой силой, что малышка начала выворачиваться.
– Как же они ездят везде, где пожелают, а их не трогают? Я имею в виду, не трогают пожиратели душ.
– Торговцы – пасынки Зверя, вот как. – Мистрис Дэниелс уверенно кивнула, и Алис поймала себя на том, что она вешает белье медленнее, чем могла бы.
Что за ерунду они болтают, эти женщины? Да и все деревенские. Как будто они хоть что-нибудь знают о пожирателях душ. Или о торговцах. Или вообще о чем бы то ни было. Правильно Мать называет этих кумушек мистрис Слепая и мистрис Тупая.
