Его отец умер, сражаясь с такой судьбой. Тамалон мог сделать не меньше, чего бы это ему не стоило и сколько бы боли не принесли эти игры и борьба. Тамалон был должен Штормовому Пределу, его детям, их жизням, их ярким обещанием, как иначе.
Он лениво поднял взгляд, сумев придать лицу бесстрастное выражение. Семьдесят тысяч золотых пятизведников были суммой, не находящейся в его распоряжении. Не была подобная сумма и сокровищем, которое Тамалон позволил бы Талендару урвать из казны Ускеврена, даже и владей он такими деньгами. Но лишись он своего дорогого сердцу дома — и умнейшие и лучшие из селгонтцев станут сторониться его и его людей как бедняков, у которых каждая монета на счету… И вновь Ускеврен окажется разорен.
Крах и разруха повсюду, и зловещие улыбки с другого конца стола на лицах мужчин, ждущих его падения в ловушку, которую они ему уготовили.
Талендары были старейшей и самой гордой семьей во всем Селгонте. Никто не смел отказывать им или же отказывать им в визите. Как противники и давние конкуренты они были жестоки и с лихвой оправдывали свой знак — ворон с окровавленным клювом. По всему континенту Фаэрун были разбросаны их агенты. Только дурак пренебрежительно обходился с Талендарами из Селгонта.
— Я надеюсь, что ты, брат мой, избежишь любых неприятностей, — сказал фальшивый Перивел в тишину. — В конце концов, именно тебя зовут Старой Совой… и весь Селгонт знает, что Тамалон Ускеврен человек слова — человек, который всегда сдержит свое обещание.
Смех почти сорвался с губ Тамалона. Столько раз это было уже сказано и повторено жителями Селгонта, что стало неким девизом, который он сказал много лет назад. Он знал, что однажды эти слова вернуться к нему и сыграют злую шутку.
Человек, всегда держащий свои обещания, поводил взглядом по столу, позволив губам искривиться в усмешке, чем сдержал так и порывающееся сорваться с них рычание. Пусть поломают головы, что же за веселый секрет он хранит. Так как за столом сидят Талендар и Соаргил, они поймут, что это был не более чем блеф.
Они, в конце концов, пришли подготовленными. Невидимые защитные поля окружали их всех, чтобы в случае необходимости защитить от любого оружия, которое мог бросить в них Ускеврен, и голод пылал в их глазах. Они были готовы и жаждали крови Ускеврена. Вот и хорошо…
Тамалон снова взглянул на долговую расписку, и подождал, пока они сделают еще один напряженный вдох, прежде чем поднял зеленые, пылающие глаза от пергамента, чтобы взглянуть на человека, называющего себя его братом.
