Кара | страница 40
Но не было ничего, кроме его собственных шагов и звука колокола.
А потом он заметил, что светящиеся голозаписи стопок медленно гаснут. Их охватила тьма, их синий свет поглотил забвение. Обернувшись, он увидел, что комнаты позади него поглощены тьмой, которая теперь настигла его. Вокруг него умирали голозаписи.
Мандер во сне потянулся за своим световым мечом, и он почувствовал, как чешуйчатый и холодный в его руке. Посмотрев вниз, он увидел, что его сменила змея, которая теперь обвилась вокруг его запястья. Змея открыла пасть, и на месте клыков были парные световые мечи, светящиеся глубоким рубиновым светом.
А потом он проснулся и снова оказался на Макем Те, палящее солнце только показывалось из-за горизонта и заливало его комнату. Он моргнул и собрался с мыслями. Сон был тем же самым, и каждый раз он оставлял ему одно и то же чувство — чувство печали или недостаточности. Было ли что-то, что он мог сделать во сне? Было ли что-то, что он должен был сделать? Это было не пророческим, а скорее обвинительным. Что он был осужден и признан не виновным, а просто неудовлетворительным.
«Имру Отмиан» ушел прошлой ночью, его следующий порт захода, куда бы его ни завели дела Попары . «Новая амбиция», как ее окрестил Рин, находилась у причала X-13, и они с Эдди уже перебрались туда, выполнив все диагностические процедуры, которые только могли придумать. Рин настоял на том, чтобы потратить целый день, чтобы вычистить корабль от носа до кормы на предмет каких-либо ошибок. Она бы взяла еще один день, если бы Мандер не дал понять, что им нужно ехать в Эндрегаад.
Мандер оделся и медленно сложил свои немногочисленные вещи в сумку через плечо: запасной комплект одежды и более строгие мантии, которые он носил, чтобы встретиться с Попарой. Он поднял свой световой меч.
Он снова подумал о том, как мало у него есть привязанности к оружию. Он построил его сам, собирая кристалл в его сердце и медитируя над ним, наполняя его Силой. И все же он никогда не чувствовал, что у него есть связь с устройством, расширение его собственного «я» в нем. Это не была змея, но и не была частью его самого. Это была вещь, инструмент, который можно было использовать.