Из люка открылась неповоротливая форма вуки, который пробрался в трубу, не дожидаясь, пока остальные уйдут. Рин и Мандер отступили, но Эдди держался на месте, и вуки подскочил, возвышаясь над меньшим ботаном. Два взгляда встретились, и в течение этого долгого момента казалось, что вуки нападет. Мандер почувствовал запах алкоголя в дыхании вуки и понял, что именно поэтому они принесли еще пива из Кашиика. Наконец, ботан отступил и позволил вуки бродить подальше от хатта. Со своей стороны, Ваго проскользнула мимо пьяного вуки и повела остальных по коридору.
«Один из спутников молодого Зонноса», — сказала она без дальнейших объяснений, откусывая слова на хаттском. «На борту будут и другие».
В конце коридора была еще одна большая дверь из мускусного дерева, на этот раз с серебряной оправой. Еще один зеленый 3PO-блок, на этот раз немного более помятый и потрепанный, стоял у двери. По-видимому, подумал Мандер, она вовремя не ускользнула от вуки.
«Объявите нас», — сказал Ваго по-хаттски, и протокольный дроид обратил внимание и взялся рукой за замок, люк бесшумно поднялся наружу. На базовом языке дроид прохрипел: «Его самый могущественный и могущественный лорд, его самый мудрый и щедрый хозяин, его самый понимающий и вдумчивый лидер, Попара Анджилиак, Попара Хатт».
В комнате было темно, как предпочитают Хатты, и пахло дымом и слегка испорченным мясом. Сама комната была размером с хатта, с тремя большими нишами вдоль других стен. Все трое были роскошно обставлены роскошными гобеленами и толстыми подушками. Мандер вкратце заметил, что тот, что слева от них, был пуст, но тот, что справа, держал большого молодого хатта, смеющегося с тремя вуки. Были разбросаны пустые бочонки и использованные хокуумные трубки. Но у него было мало времени, чтобы осознать это, потому что Попара Хатт занимал центральную нишу.
Мандер знал, что Попара стар — девять веков, если диски с данными были правильными, — и обладал лукавством человека, которому каждый год приходилось бороться, чтобы выжить. Хатты постоянно росли на протяжении всей своей жизни, а Попара был огромен, его тело было испещрено серыми пятнами и старыми побелевшими шрамами от более ранних конфликтов. Однако его глаза сияли, как утро на Явине 4. Три зеленых тви'лекских женщины в длинных прозрачных одеждах промокнули его ароматными губками, и одна из них вырвалась из своего служения, когда массивный хатт издал низкий звук., почти звериное рычание.
