По-прежнему моросил дождик.
– Кносс, – водитель кивнул в сторону проволочного забора, вдоль которого они ехали.
Не было видно ни одной постройки.
– А где же дворец? – спросил Райдел.
– За холмом.
Они остановились на полукруглой, посыпанной гравием площадке возле кассы. Райдел заметил фигуры Честера и Колетты, поднимавшихся по склону холма в сторону кипарисов. Чуть дальше были видны колонны и крыша дворца. Райдел узнал этот холм: все как на фотографии. Он расплатился с водителем, дав хорошие чаевые, и тот предложил подождать его. Но так как Честер, судя по всему, отпустил свое такси, Райдел сказал водителю, чтобы он не ждал.
– Здесь ведь ходят автобусы?
– Да, каждый час.
Райдел помахал ему на прощание и направился к кассе. Кассир сидел в пальто и шляпе, закутавшись до глаз в шарф, и дремал.
– Эна, паракало[2], – сказал Райдел, протягивая деньги. И, получив маленький входной билетик, спросил: – Сегодня, наверное, не много посетителей?
Кассир издал какой-то нечленораздельный звук и поднял руки, как бы говоря, что только идиотам может прийти в голову в такой день тащиться сюда.
Райдел поднял воротник пальто, взял чемодан, но, подумав секунду, спросил у кассира, можно ли оставить у него ненадолго чемодан. Грек ответил утвердительно.
– А впрочем, он не тяжелый. Пожалуй, я пойду с ним, – сказал Райдел. Он не доверял кассиру.
Райдел зашагал вверх по склону холма. Мало-помалу его взору открывался весь дворцовый комплекс. Слева – плоская открытая площадка, вымощенная камнем и похожая на дворик или сцену, за которой начинался спуск, а справа – сам дворец, выглядевший как нагромождение огромных коробок, с наружными лестницами без перил и открытыми террасами, которые поддерживались темно-красными колоннами, – знаменитый терракотовый цвет Крита.
Райдел прошел в дверь, едва не задев головой о притолоку. Пол был земляной, но сухой. Из комнаты выходили еще две двери. Райдел направился к той, что была справа. В следующей комнате оказалось три двери. Возле стены стояли два копья. Райдел поежился, представив, как они вонзаются в тело человека. Поставил чемодан, подумал и перенес его в угол комнаты, подальше от прохода. Судя по всему, кроме него, Честера и Колетты, больше во дворце никого не было, даже смотрителя. Впрочем, и неудивительно. Был январь, понедельник, и шел дождь.
Райдел подошел к следующей двери – собственно, дверей не было, были лишь пустые дверные проемы – и прислушался. Откуда-то сверху доносился голос Колетты. Он поднял голову. Ему была видна только часть наружной каменной лестницы и прямоугольный выступ террасы или крыши, за которым открывалось серое небо. Он осторожно поднялся по ступенькам наружной лестницы, прижимаясь к стене здания, потому что справа от него зияла пустота. Лестница привела в зал, фреска в котором заставила его затаить дыхание. На ней было изображено несколько танцоров с тонкими талиями, плясавших вокруг величественного быка и крутивших над его рогами сальто.
