– К сожалению, она ушла на пенсию.
– Можно узнать ее имя?
– Извините, нет. Только мы, служащие ратуши, можем давать информацию по старым делам.
– Неужели никому из служащих ничего не известно об Уффе Люнггоре?
– Разумеется, есть те, кто знает. Но мы не имеем права выдавать информацию.
– Мне прекрасно известно, что вы обязаны хранить тайну, и я знаю, что Уффе Люнггор не признан недееспособным. Но я не для того пустился в такую дальнюю дорогу, чтобы уехать отсюда ни с чем. Вы позволите мне посмотреть его медицинскую карточку?
– Вы прекрасно знаете, что это невозможно. Если хотите, можете побеседовать с нашим юристом. Кроме того, папки с делами в данный момент недоступны. Уффе Люнггор в настоящее время не проживает в нашей коммуне.
– Так, значит, его личное дело передано во Фредерикссунн?
– Об этом я не имею права давать информацию.
Ну и начальница! Прямо не подступись!
Выйдя из кабинета, Карл постоял немного в коридоре и огляделся по сторонам.
– Извините, пожалуйста! – обратился он к идущей в его сторону женщине, которая показалась ему достаточно усталой для того, чтобы слишком артачиться. Снова достав полицейский жетон, он представился и спросил: – Не могли бы вы помочь? Мне нужно имя социального работника, который посещал на дому пациентов в Маглебю.
– Спросите там, – ответила женщина, указывая на кабинет, из которого он только что вышел.
Значит, потребуется решение суда. Придется звонить по телефону, ждать ответа, потом снова звонить. Даже думать об этом не хочется.
– Я припомню вам этот ответ, когда потребуется моя помощь, – сказал он и раскланялся.
Последнее место, куда он собирался заехать по пути, была клиника спинномозговых повреждений в Хорнбэке.
– Асад, я собираюсь ехать дальше на машине. Ты можешь вернуться домой поездом? Я высажу тебя в Кёге, а оттуда ты без пересадок доедешь до Центрального вокзала.
Асад кивнул, но взгляд его был безрадостным. Карл подумал, что не знает, где он живет. Надо будет как-нибудь спросить.
Посмотрев на своего оригинального напарника, Карл сказал:
– Завтра, Асад, мы возьмемся за другое дело, это – изначально дохлый номер.
Но даже такая перспектива не вызвала блеска в глазах Асада.
В клинике оказалось, что Харди перевели в другую палату. Вид у него был неважный: кожа истончилась, а в глубине голубых глаз затаился мрак.
Карл дотронулся до плеча Харди:
– Я подумал о том, что ты сказал в прошлый раз. Но это невозможно. Мне очень жаль, но я просто не могу, понимаешь?
