«В основном прекрасные ужины», – поняла Джейн.
– Фрэнки на нашей стороне, – продолжал отец. – Он хочет, чтобы это случилось. И Майк тоже. Нужно только, чтобы ты поговорила с ней, потому что тебя она слушает. Попроси ее взять меня назад. Скажи, что все должно быть именно так.
– А как же Корсак?
– А кого он волнует, черт возьми?
– Они помолвлены. И планируют пожениться.
– Твоя мать еще не разведена. Она по-прежнему моя жена.
– Тут дело только в документах.
– Тут дело в семье. В том, как должно быть. Прошу тебя, Джейн, поговори с ней. И мы снова станем семейством Риццоли.
«Семейством Риццоли», – повторила про себя Джейн. И задумалась о том, что это значит. Это их история. Все праздники и дни рождения, которые они отмечали вместе. Воспоминания, принадлежавшие только их семье. За этим стояло нечто сакральное, нечто, что невозможно просто так отбросить; Джейн была достаточно сентиментальной – она тосковала по этой утрате. И вот теперь есть возможность восстановить, склеить все это заново, чтобы мама и папа опять были вместе, как прежде. Фрэнки и Майк хотят этого. Папа хочет этого.
А мама? Чего же хочет она?
Джейн вспомнила о розовом свадебном платье из тафты, которое Анжела с такой гордостью показывала ей. Вспомнила, как они с Габриэлем последний раз приходили к маме на ужин; тогда Анжела и Корсак хихикали, словно подростки, и наступали друг другу на ноги под столом. Глядя на сидевшего напротив отца, Джейн не могла припомнить, чтобы он хоть когда-нибудь наступал маме на ноги под столом. Или хихикал. Или шлепал Анжелу по попе. Она видела перед собой усталого, разбитого мужчину, сделавшего ставку на чудаковатую блондинку и проигравшего. «А если бы я оказалась на месте мамы, – задумалась Джейн, – приняла бы я его обратно?»
– Джени? Поговори с ней от моего имени, – взмолился Фрэнк.
Риццоли вздохнула:
– Ладно.
– Поторопись. Не то она слишком сблизится с этим подонком.
– Корсак не подонок, папа.
– Откуда ты знаешь? Он пришел и забрал то, что ему не принадлежит.
– Он пришел, потому что появилось свободное место. Ты ведь понимаешь, верно, что многое изменилось с тех пор, как ты бросил ее? Мама изменилась.
– Я хочу вернуть ее такой, какой она была. Я сделаю все, что угодно, чтобы она была счастлива. Скажи ей это. Скажи, что все будет как в старые добрые времена.
Джейн взглянула на свои часы:
– Пора ужинать. Мне нужно идти.
– Обещаешь сделать это для своего старого папы?
– Да, обещаю. – Она соскользнула с дивана, радуясь возможности сбежать от этих пыльных подушек. – Береги себя.
