Эмма обратилась к командиру Киттреджу и врачу О’Лири с шаттла «Дискавери».
– Я герметично упаковала тело сразу после наступления смерти, – сообщила она. – С тех пор его не трогали. – Она замолчала и снова посмотрела на труп.
Саван из черного пластика был настолько просторным, что скрывал очертания человеческого тела.
– Вы оставили трубки? – спросил О’Лири.
– Да. Две капельницы, эндотрахеальную и назогастральную трубки.
Эмма оставила все как было: она знала – патологоанатомы, проводящие вскрытие, требуют, чтобы на трупе ничего не трогали.
– Я передаю все гемокультуры и образцы, которые мы у него забирали. Все.
Киттредж мрачно кивнул:
– Ну, приступим.
Эмма отстегнула ремень и потянулась за телом. Оно казалось одеревеневшим и раздутым, словно ткани уже подверглись анаэробному разложению. Ей не хотелось думать о том, как Кеничи выглядит под слоем черного пластика.
Это была молчаливая процессия, мрачная, как похоронный кортеж, – астронавты двигались словно призраки, сопровождая тело по длинным переходам модулей. Киттредж и О’Лири плыли впереди, мягко направляя тело через люки. За ними следовали Джилл Хьюитт и Энди Мерсер. Все молчали. Корабль пристыковался полтора дня назад, Киттредж и его экипаж прибыли на станцию с улыбками и объятиями, со свежими яблоками, лимонами и с долгожданным экземпляром воскресной «Нью-Йорк таймс». Это была старая команда Эммы, люди, с которыми она целый год готовилась к полету, и она радовалась им, как родным. Теперь встреча завершилась, и на борт «Дискавери» нужно было переправить последний груз, который, словно призрак, приближался к стыковочному модулю.
Киттредж и О’Лири пронесли тело через люк и разместили на средней палубе «Дискавери». До посадки тело будет находиться здесь, в том месте, где спал и ел экипаж шаттла. О’Лири уложил труп на одну из горизонтальных спальных коек. До запуска эта койка была переналажена так, чтобы на ней можно было разместить тяжелобольного пациента. Теперь же она использовалась как временный гроб для трупа.
– Тело не помещается, – заметил О’Лири. – Похоже, оно слишком раздулось. Труп находился в жаре? – Он посмотрел на Эмму.
– Нет. В «Союзе» поддерживается стабильная температура.
– Так вот в чем дело, – догадалась Джилл. – Мешок застрял в вентиляционном проеме. – Она высвободила пластик. – Попробуй еще раз.
На этот раз тело уместилось. О’Лири закрыл панель так, чтобы никому не пришлось смотреть на ее содержимое.
Затем последовала грустная церемония прощания двух экипажей. Киттредж обнял Эмму и прошептал:
