Разговор, который начался как закрытая и конфиденциальная телеконференция, стал доступен для руководителя полета.
– Тридцать шесть часов, – произнес Вуди Эллис. – Это ближайший возможный запуск.
«За тридцать шесть часов многое может измениться, – подумала Эмма. – Возможно прободение язвы или кровоизлияние. Панкреатит может привести к шоку или сердечной недостаточности. А еще Кеничи может просто выздороветь, если он стал жертвой сильной кишечной инфекции».
– Доктор Уотсон осматривает пациента, – сказал Эллис. – Мы надеемся на ее мнение. Какова картина?
Эмма задумалась.
– У него нет показаний к срочному хирургическому вмешательству в брюшную полость – не сейчас. Но все может быстро ухудшиться.
– Значит, вы не уверены.
– Нет, я не уверена.
– Когда вы скажете, что нужна эвакуация, нам все равно понадобится двадцать четыре часа для заправки топливом.
Целые сутки от момента обращения за помощью до старта корабля плюс дополнительное время для стыковки. Если Кеничи вдруг станет хуже, сможет ли Эмма поддержать в нем жизнь? Ситуация начинала действовать на нервы. Она же врач, а не предсказательница. У нее нет рентгеновского аппарата, нет операционной. Врачебный осмотр и анализ крови показали, что состояние не в норме, но почему именно – не показали. Если Эмма решит отложить эвакуацию, Кеничи может умереть. Если слишком рано позовет на помощь, миллионы долларов будут потрачены впустую на ненужный запуск.
В любом случае ошибочное решение поставит крест на ее карьере в НАСА.
Об этом и предупреждал ее Джек. «Я облажаюсь, и весь мир об этом узнает. Они хотят посмотреть, чего я стою». Она взглянула на данные анализа крови Кеничи. Ничто не указывает на необходимость экстренной эвакуации. Пока.
– Полет, я буду держать его на капельнице и сделаю назогастральную аспирацию, – пообещала она. – Сейчас основные показатели у него стабильны. Хотелось бы мне знать, что происходит в его брюшной полости.
– Значит, по-вашему, экстренный запуск шаттла пока не нужен?
Она глубоко вздохнула:
– Нет. Пока нет.
– Тем не менее мы будем в состоянии готовности, чтобы дать стартовать «Дискавери» при первой необходимости.
– Спасибо. Позже я сообщу о развитии болезни. – Эмма отключила связь и взглянула на Григгса. – Надеюсь, я все сделала правильно.
– Вылечи его, ладно?
Она отправилась проведать Кеничи. Поскольку за ним нужно было наблюдать и ночью, Эмма переместила больного из жилого модуля в американскую лабораторию, чтобы не тревожить сон остальных членов экипажа. Он был в спальном мешке. Инфузионный насос по трубке капельницы неустанно подавал в его организм физиологический раствор. Кеничи не спал – по всей видимости, ему было плохо.
