Он расстегнул спальник. Заснуть все равно не получается, поэтому стоит проверить мышей.
Японец проплыл мимо отгороженного спального места Николая и двинулся через соединенные между собой модули на американскую часть станции. Но, оказавшись в лаборатории, он вдруг понял: не он один страдает бессонницей.
Из японской лаборатории, находившейся по соседству, доносились приглушенные голоса. Беззвучно пробравшись в Нод-2, он заглянул в открытый люк. И увидел Диану Эстес и Майкла Григгса; их руки и ноги сплелись, а губы слились в жарком поцелуе. Он остался незамеченным и, раскрасневшись от смущения, попятился назад.
И что теперь? Нужно оставить их наедине и вернуться в спальный отсек? «Это неправильно, – решил Кеничи с внезапным негодованием. – Я здесь для того, чтобы работать, чтобы выполнять свои обязанности».
Японец подплыл к отсеку, где содержались животные. Он нарочито шумел, открывая и закрывая ящики стеллажа. Через мгновение, как он и ожидал, появились смущенные Диана и Григгс. «И правильно, что смутились, – мысленно одобрил он, – особенно после того, чем они занимались».
– Возникла проблема с центрифугой, – соврала Диана. – Думаю, мы починили ее.
Кеничи только кивнул, даже виду не показав, что знает правду. Диана вела себя совершенно невозмутимо, и это поражало и злило японца. У Григгса, по крайней мере, был немного виноватый вид.
Кеничи смотрел, как они выплывают из лаборатории через люк. Затем снова переключил внимание на отсек с животными. И заглянул в клетку.
Еще одна мышь умерла. Самка.
1 августа
Диана Эстес, спокойно вытянув руку, ждала, когда затянется жгут, сжала и разжала ладонь несколько раз, чтобы показалась вена. Она не вздрагивала и не отворачивалась, когда игла прокалывала кожу. Она была так невозмутима, что могла даже понаблюдать, как берут кровь у коллег. По долгу службы астронавтов неоднократно кололи и обследовали. Во время предполетной подготовки они подвергались бесчисленным заборам крови, медицинским осмотрам и самым изощренным расспросам. Химический состав сыворотки их крови, результаты ЭКГ и количество клеток постоянно регистрировались для аэрокосмических физиологов. Они потели на бегущей дорожке с присоединенными к груди электродами; жидкости их организма проходили обработку; из кишечника брали пробы; обследовался каждый сантиметр кожи. Астронавты – не просто хорошо обученные специалисты, они – объекты исследований. Что-то вроде лабораторных крыс, которым, находясь на орбите, приходилось мириться со множеством довольно болезненных анализов.
