Он уставился на меня так, словно я неожиданно заговорил на суахили с жутким акцентом.
– Впрочем, не важно, – сказал я. – Всего доброго.
Вернувшись на парковку, я позвонил Нине.
– И? – спросила она.
– Постоянная клиентка, которая старается себя не афишировать. Хейзел точно не уверена, была ли она в баре в среду вечером.
– Ты узнал, как ее зовут? – В голосе Нины чувствовалось напряжение.
– Только имя, и то управляющий его точно не знает, – доложил я. – Судя по всему, он пытался раз или два ее окрутить, но ничего у него не вышло.
– И как же ее имя, Уорд?
– Он считает, что то ли Джули, то ли Джулия.
В трубке молчали.
– Нина? Учти, что этот тип – полный идиот.
– Я позвоню тебе позже, – сказала она и отключилась.
В течение следующих четырех часов я оставался в полном неведении. Припарковавшись в исторической части города, я пытался убить время за завтраком и несколькими чашками кофе. В местной газете уже появилась заметка о Ларри Уидмаре, где приукрашивались подробности того, в каком состоянии обнаружили его тело, и превозносились его достижения как местного бизнесмена. Для того чтобы туда попало хоть что-то о трупе, обнаруженном накануне, было еще слишком рано. Слишком рано и… может быть, кое-что еще.
Две женщины, с которыми мы беседовали этим утром, понятия не имели, кто именно был найден голым в местном лесу день назад. Ладно, Диана Лоутон не особо интересовалась жизнью города – но те, кто работает в барах, обычно хорошо осведомлены о том, что происходит вокруг. Как заметила сегодня рано утром Нина, в здешнем морге лежало уже два трупа; но, глядя на идущих мимо людей, я вовсе не ощущал того, что город потрясен до глубины души.
Я попытался позвонить Нине. Она не отвечала. Номеров Монро или Рейдела у меня не было, и, в любом случае, я сомневался, что они станут со мной разговаривать. Тупо прокручивая взад и вперед свой крошечный список сохраненных номеров, я наткнулся на номер Джона Зандта и остановился. Мы с Ниной оба пытались звонить ему в течение последних пяти месяцев, но ни разу не получили ответа. Телефон звонил, но никто не отвечал. Можно было оставить сообщение, но он никогда не перезванивал. Я вспомнил об Унгере, и у меня возникла странная мысль – может, стоит каким-то образом упомянуть его имя Зандту, чтобы проверить, не встречалось ли оно ему прежде? В последний раз, когда я видел Джона, было ясно, что сколь бы безумно ни звучали его слова, но он проделал немалую работу, расследуя дело «соломенных людей». В любом случае, я мог хотя бы рассчитывать, что если со мной что-то случится, то имя Унгера будет известно кому-то еще.
