Она знает, что Рейдел, вероятно, ранен, а возможно, и мертв. Это плохо. Она знает, что похититель сумел войти в отель и снова выйти из него вместе с ней и никто его не остановил. И это тоже плохо.
Она пытается понять, как долго она была без сознания. Вероятно, пару часов, хотя, судя по ощущениям, может быть, и дольше.
Чем больше она приходит в себя, тем больше возникает в мозгу туманных воспоминаний из прошлого. Воспоминаний реальных событий, включая тот случай, когда ее едва не убили год назад в горах Монтаны. Отбрасывая прочь это воспоминание, Нина вдруг понимает, что она здесь уже несколько часов и никто не придет к ней на помощь.
Это плохо. И вдвойне плохо потому, что за это время напавший на нее мог оказаться достаточно далеко от места похищения.
Вероятно, плохого значительно больше. Но и того, что она знала, было вполне достаточно. Все очень плохо. За исключением одного…
Уорда не было там, в номере, вместе с ней, и значит, скорее всего, с ним ничего не случилось. Это хорошо.
Если только…
Нина чувствует, как у нее что-то сжимается внутри. Если встреча, на которую поехал Уорд, была подстроена, чтобы их разлучить, тогда – хуже некуда. Если это не убийца из Торнтона, как она предполагала, то это могли быть только «соломенные люди».
И в таком случае Уорд может оказаться…
Мертвым посреди комнаты, лежащим на окровавленной кровати. Мертвым в темном переулке, наполовину заваленным мусором. Мертвым в машине, с размазанными по стеклу мозгами и бледным как воск лицом.
Нет.
Нет. Внезапно она почувствовала, как напрягаются все мышцы ее тела, пытаясь отчаянным усилием сорваться с места. Ее путы даже не натянулись, однако боль от врезавшихся веревок удержала разум от падения в бездну, в которую он готов был рухнуть.
Она решила немного полежать неподвижно, ни о чем не думая. Плохое никогда не становится лучше лишь от того, что о нем постоянно размышляешь. Впрочем, если пытаться не думать о плохом – лучше оно тоже не станет.
Нужно просто подумать о чем-нибудь другом.
Она пытается отвлечься, насколько это возможно, но вскоре понимает, что ею овладевает новое чувство, от которого она отчаянно пыталась защититься большую часть своей жизни. И тем не менее оно – коварный пришелец и знает, что делать, проникая все глубже в ее разум.
Она пытается дышать глубоко и ровно. Это помогает, но не слишком. Приходится смириться с фактом.
Ей страшно.
Ей очень, очень страшно.
