— Хотя ты заявляешь, что не причастен к вчерашнему убийству, однако оно, несомненно, непосредственно связано с твоей гостиницей. Следовательно, ты не можешь вести себя так, будто это дело тебя совершенно не касается. И прежде всего мы должны выяснить у тебя имена жертв, дабы продолжить расследование в заведенном порядке.
— Когда позавчера вечером двое этих людей пришли в мою гостиницу, — ответил Гун, — я поинтересовался, кто они такие. Фамилия одного из них оказалась Лю, а другого — Шао. Поскольку в то время они распаковывали свои пожитки, я не стал спрашивать их личные имена.
Судья Ди удовлетворенно кивнул и, взяв свою алую кисточку, записал на листе бумаге:
Далее он приказал судебному врачу осмотреть труп. Почтительно взяв двумя руками надписанный судьей Ди листок, врач бережно спрятал его в рукав и приступил к исполнению своих обязанностей; Сяо Сань и дежурные стражники помогли ему перетащить один из трупов, положив его перед судейским столом.
— Ваша честь, пусть Гун Ванде подойдет и опознает труп торговца Лю, — сказал судебный врач.
Судья Ди велел Гуну выполнить это требование.
Хотя Гун с ужасом думал о предстоящем опознании, но ему ничего не оставалось, как только выйти вперед и приблизиться к окровавленному трупу.
Весь дрожа, он с огромным трудом собрался с духом и заставил себя взглянуть на тело.
— Да, это тот самый торговец Лю, — сказал он, — что ночевал в моей гостинице.
Вслед за тем судебный врач расстелил на земле соломенную циновку, на которую и положили доставленный к месту осмотра труп. Обмыв его водой, он тщательно осмотрел тело убитого. Закончив, врач доложил судье Ди:
— Труп мужчины, на спине имеется одна ножевая рана в два цуня[8] длиной и полцуня шириной. На левом боку круглая рана от удара, глубина — полцуня, диаметр — четыре цуня. Вторая ножевая рана на шее прорезала дыхательное горло, ее длина — два с половиной цуня, а ширина — полцуня.
Его слова были старательно записаны помощником врача, и отчет об осмотре первой жертвы передан судье.
Немного поразмыслив над этим документом, судья Ди сошел на землю со своего возвышения и сам внимательно осмотрел труп. Убедившись в точности описания ранений, он скрепил сей документ своей красной печатью и, отдав распоряжение поместить тело во временный гроб, обратился к публике с официальной речью, призвав любого, кто был знаком с убитым, дать показания перед судом.
Вернувшись на свое место за высоким столом, он взял новый лист бумаги и, вооружившись красной кистью, сделал следующую запись:
