И даже его не справившиеся с жизнью родители, если бы спросить, обращаясь в самую глубину их сердца – какой доли вы хотели бы для своего ребенка? хотели бы, чтобы он повторил ваш путь? – наверняка сказали бы: не повторяй наших ошибок, пусть тебе повезет больше, пусть у тебя все будет хорошо.
Поговорите с ребенком о том, что иногда жизнь семьи начинает идти под откос, но обычно в следующем поколении находится кто-то, кто может «выправить колею», вернуться к благополучной жизни. Возможно, ребенка воодушевит, что, став самостоятельным человеком, он сможет помогать своим родным или тоже взять на воспитание ребенка, потерявшего семью, как это сделали вы. Подчеркните, что человек сам выбирает свой жизненный путь, и даже если все его родственники пьют или сидят в тюрьме, сам он может жить по-другому.
Наконец, напомните ему, что «сундук» вашей приемной семьи тоже в его распоряжении, и ваши предки тоже были бы рады узнать, что в семье появился такой мальчик или девочка, и теперь он ваш, и все ваше – его. Расскажите ему о каких-то чертах и качествах, которые похожи на черты ваших родителей или других родственников.
Собрать мозаику: составная идентичность, или дитя двух семей
Каждый из нас в юности переживает кризис, который психологи называют кризисом идентичности. Это значит: человек пытается осознать, кто он, что для него важно, какие начала и ценности образуют его неповторимое «я».
Иногда сделать это очень просто. Бывали времена, когда идентичность, цельная и круглая, как спелое яблоко, доставалась молодому человеку в полностью готовом к употреблению виде. Например, зовут его Ваня Иванов, и живет он в селе Иваново, где его предки живут с незапамятных времен, отец его кузнец, и дед был кузнецом, и сам он, когда вырастет, будет кузнецом, у них вся порода такая – мужики сильные и крупные, с точным глазом и крепкой рукой. И веры они все православной, как деды и прадеды, и песни поют те же, и обычаи у них одни, и еду любят ту же, и ничего менять не собираются. Можно рассказать эту историю не по Ваню Иванова, а про индейского, китайского, африканского мальчика или девочку – любого представителя традиционной, устойчивой культуры. В таких культурах обычно и кризиса-то никакого у подростков не бывает: из-за чего переживать? Что выбирать? Все ясно и понятно, живи, как жили предки, и все будет хорошо.
Сейчас простую и цельную идентичность встретишь нечасто, особенно в городах.
Возьмем обычного жителя современной столицы, той же Москвы: он рожден от брака, положим, армянина и еврейки, выросший в Узбекистане и потому привыкший к узбекской кухне; он говорит на русском языке и считает родной русскую культуру; он часто бывает во Франции в командировках и хорошо знает и любит тамошнюю жизнь, а по вероисповеданию – буддист, так он выбрал после долгих исканий. Идентичность такого человека подобна сложному узору лоскутного одеяла, в котором сочетаются стихи Пушкина и музыка Чайковского, плов и устрицы, история армянского и еврейского народов, буддийские мантры и французский шансон. Все это образует причудливое сплетение ценностей и ресурсов.
