К утру Сережа притих – то спал, то плакал. После приезда на место еще несколько дней приходил в себя. Потом море и юг сделали свое дело, мальчик расслабился, и с ним получилось про встречу с бабушкой поговорить.
Оказывается, все это время он жил с мечтой, что бабушка его заберет. Не то чтобы ему было плохо у приемных родителей, но он хотел к бабушке. То, что она до сих пор его не взяла, он объяснял себе, как всякий ребенок, оправдывая родного человека: ей просто некогда за ним приехать – далеко же очень. А раз его самого привезут в Москву, то, думал Сережа, тут бабушка его и заберет к себе жить и никуда больше от себя не отпустит.
Он напряженно ждал этого все последние недели. Никому не говорил – боялся, что тогда приемные родители его в Москву не возьмут, не захотят бабушке отдавать. Конспирировался, изображал радость, что на море едет. И гуляя с бабушкой, все еще ждал. Старался ей понравиться, рассказывал, что учится хорошо и по дому помогать умеет – мол, с ним нетрудно будет. Когда уже засобирались на место встречи, на вокзал, решился наконец спросить прямо. И услышал ответ: «Не могу я тебя, Сережа, взять, работаю очень много. Вот у тебя есть семья хорошая, ты с ними пока живи, а как вырастешь, приезжай ко мне в институте учиться». Он промолчал. А потом, уже в поезде, все накопленное напряжение прорвалось в виде нервного срыва.
После этого случая он как-то расслабился, стал ближе к приемным родителям, с братом начал охотно играть. Порой капризничал, качал права и хулиганил – «ну, нормальный стал ребенок», как сказал папа. От встречи с бабушкой на обратном пути решительно отказался, никто, понятное дело, и не настаивал. Сейчас общается с ней по телефону, вежливо и прохладно.
Когда Сережины приемные родители рассказывали мне об этом случае, они сокрушались, что тогда согласились на эту встречу: вон чем для ребенка все обернулось. Да и семья перепугалась сильно. Но, думаю, ругают они себя зря. Пока Сережа жил мечтой оказаться у бабушки, он не мог полноценно войти в их семью. И вообще нормально жить не мог: много душевных сил уходило на то, чтобы удерживаться от осознания очень болезненной истины: родной бабушке он не нужен. Возможно, причина этого кроется в истории его рождения или в том, почему его мама уехала из родного города.
Но бомба осознания предательства и отвержения со стороны единственного известного ему родственника рано или поздно должна была взорваться. Конечно, поезд не самое удобное место для переживания этого взрыва, но по крайней мере с ним рядом были приемные родители. А если бы это произошло в школе, в летнем лагере или позже, уже во взрослой жизни, вдали от семьи? Хорошо, что Сережа смог пережить все это в их объятиях, окруженный их заботой и вниманием. Хорошо, что впереди у них был месяц отпуска и возможность быть вместе, они могли углублять отношения, не отвлекаясь на работу и школу.
